Содом и Гоморра. Города окрестности Сей - Кормак Маккарти (2013)

Джон-Грейди опустил взгляд на мертвого теленка. Чуть наклонившись, сплюнул.

— Что же тогда нам делать?

— Мое мнение: надо паковаться и прямиком домой. Спросим Тревиса, а там — как он скажет.

— Ладно. Если согласится, можно будет устроить им выволочку прямо нынче же вечером.

— Вот только никуда он нынче вечером не поедет, это я тебе точно говорю.

— Это почему?

— Да черт возьми! — вырвалось у Билли. — Не поедет старик на охоту в воскресенье.

Джон-Грейди улыбнулся:

— А если бы у нас вол упал в канаву?{45}

— Да плевать ему было бы, пусть хоть вся наша шайка-лейка в канаве окажется — и с тобой, и со мной, и с Мэком вместе.

— Может, даст нам собак на время?

— Никогда. И сам охотиться в воскресенье не будет, и собакам не даст. Они у него христианские собаки.

— Христианские собаки?

— Ну да. Уж так они воспитаны.

Когда ехали вдоль верхнего края заливного луга, услышали, как заголосила еще одна корова. Придержали коней, посидели в неподвижности, напряженно разглядывая местность внизу.

— Ты видишь ее? — спросил Билли.

— Угу. Во-он там.

— Это не та же самая?

— Нет.

Билли наклонился, сплюнул.

— Что ж, — сказал он. — И так понятно, что это значит. Хочешь туда проехаться?

— Да нет. Не вижу смысла.

Во тьме они ехали по широкой, поросшей креозотовыми кустами долине. Выехать собрались только во вторник перед рассветом. У Арчера было шесть собачьих ящиков, и они как раз поместились в кузов грузовика «рео»{46}; автомобиль полз, истошно завывая на пониженной передаче и вверх-вниз размахивал, будто в поисках точки опоры, желтоватыми лучами фар, которые время от времени выхватывали из непроглядной тьмы то кого-то из всадников, едущих впереди, то тень креозотового куста, то красный глаз коня, повернувшего голову или скачущего машине наперерез. Собаки, которых кидало и мотало в ящиках, ехали молча, не в пример всадникам, их владельцам, которые покуривали и тихо переговаривались меж собой. Шляпы низко надвинуты, вельветовые воротники охотничьих курток зябко подняты. Ехали по широкой плоской долине не торопясь: все равно грузовик ползет еще медленнее.

Достигнув верховья долины, грузовик уперся в галечный конус выноса{47}, всадники спешились, поводья бросили на спины лошадей и стали помогать Тревису и Арчеру выгружать собак и пристегивать их к большой, многоповодковой сворке, собранной из ремней от конской упряжи. Собаки плясали, рвались и поскуливали; то одна, то другая из них поднимала морду и принималась выть, их вытье отдавалось от скал многократным эхом; первую свору собак Тревис на полуштык привязал к переднему бамперу грузовика; в свете фар их совместное дыхание клубилось белым облаком, а кони, стоящие у края тьмы, били копытами, фыркали и тянулись мордами, силясь попробовать, каковы эти желтые клубящиеся лучи будут на запах. Собак продолжали вытаскивать за ошейники из ящиков и подавали теперь на другую сторону грузовика; этих тоже пристегивали на сворку, а на востоке тем временем звезды одна за другой начали меркнуть.

Лающих собак вели поверху, по гальке, а Билли и Джон Грейди ехали внизу, все время делая зигзаги, пока не отыскали мертвого теленка на намывной косе. Теленок был объеден до скелета, который еще и явно таскали с места на место. Его грудная клетка лежала ребрами вверх и их загнутыми, острыми зубьями в сумерках напоминала плотоядный цветок, притаившийся на голом голодном рассвете.

В процессе поисков Билли и Джон-Грейди перекрикивались с теми, кто шел поверху, так что те быстро оказались на косе со своими рвущимися с поводков, истекающими слюной и азартно нюхающими воздух большими английскими кунхаундами и гончими Уокера{48}. Когда собак подвели к останкам теленка, они испуганно попятились и стали нюхать землю, поглядывая на Тревиса.

— Коней сюда не пускайте! — крикнул Тревис. — Пусть собаки освоятся.