За чертой - Кормак Маккарти (1994)

Бойд уронил голову на подушку, восстанавливая дыхание. Снова стал пить. Билли забрал у него чашку, подождал, потом снова подал. Стеклянная трубочка звякнула, потом захлюпала. Он наклонил чашку. Выпив всю воду, Бойд полежал, отдышался и поднял взгляд на Билли.

— Главное, чтобы на что-нибудь похуже не стать похожим, — сказал он.

Билли поставил чашку на стул.

— Плохо я о тебе заботился, да? — сказал он.

Бойд не ответил.

— Доктор говорит, ты поправишься.

Бойд лежал, чуть дыша, запрокинув голову. Смотрел на темные потолочные балки vigas вверху.

— Говорит, будешь опять как новенький.

— Что-то я не слышал, чтобы он это говорил, — сказал Бойд.

Когда доктор вернулся, Билли взял чашку, встал и с чашкой в руках остановился. Доктор стоял, вытирая руки.

— El tenía sed, verdad?[550]

— Да, сэр, — сказал Билли.

В дверь вошла хозяйка, внесла ведерко воды, от которой шел пар. Билли подскочил, взял у нее ведро за ручку, и доктор жестом показал ему, чтобы поставил его на плиту. Сложил полотенце, убрал в саквояж, сверху положил мыло, сел.

— Bueno, — сказал он. — Bueno. — Повернулся к Билли. — Ayúdame.[551]

Вдвоем они повернули Бойда на бок. Бойд ахал и хватался рукой за воздух. Нащупал плечо Билли, схватился за него.

— Ну-ну, дружище, — сказал Билли. — Я знаю, что больно.

— Нет, ты не знаешь, — просипел Бойд.

— Está bien, — сказал доктор. — Está bien así.[552]

Он осторожно отлепил пропитавшиеся кровью и почерневшие бинты от груди Бойда, снял их и отдал хозяйке. Черные травяные припарки оставил на месте — одну на груди, а вторую, побольше, — сзади, пониже плеча. Склонился над мальчиком, слегка понажимал на припарки: не покажется ли из-под них какая-нибудь жидкость, потянул носом, определяя, не тянет ли гнильцой.

— Bueno, — сказал он. — Bueno. — Осторожно коснулся участка у Бойда под мышкой между припарками, где кожа посинела и выглядела вспухшей. — La entrada es en el pecho, no?[553]

— Sí, — сказал Билли.

Доктор кивнул, снова вынул полотенце и мыло, намочил полотенце в горшке с водой, намылил его и принялся обмывать спину и грудь Бойда, осторожно проводя им вокруг припарок и под мышкой. Сполоснул полотенце в горшке, выжал, склонился над Бойдом, вытер мыло. Полотенце, когда он развернул его, оказалось все черное от грязи.

— ¿No estás demasiado frío? — сказал он. — ¿Estás cómodo? Bueno. Bueno.[554]