За чертой - Кормак Маккарти (1994)

Она смотрела туда, где в придорожной траве стояли, обмахиваясь хвостами, их кони. Билли подумал, что она больше ничего уже не скажет, но она вдруг заговорила о своей семье. Сказала, что ее бабушка во время революции потеряла мужа, потом снова вышла замуж, но не прошло и года, как она опять овдовела, в третий раз вышла замуж, овдовела в третий раз и с тех пор больше в брак не вступала, хотя возможностей у нее было полно, потому что она была очень красива, а лет ей еще не было и двадцати, когда ее последний муж, сражавшийся при Торреоне под началом у собственного дяди, пал, клятвенным жестом прижимая руку к сердцу — схватив пулевое ранение так, как хватают, прижимая к себе, дар, и уронив ставшие бесполезными шашку и револьвер куда-то в заросли агавы, на песок, по которому долго потом топтался потерявший седока конь, сбитый с толку среди сумятицы боя, выстрелов, разрывов и криков раненых; пустые стремена били коня по бокам, он то куда-то кидался, то возвращался назад, мельтеша вместе с другими такими же лошадьми, мечущимися среди тел погибших по бесчувственной равнине, мало-помалу погрязающей во тьме, благодаря которой мелкие пташки, согнанные с гнезд в колючих зарослях, понемногу возвращались, порхали вокруг и чирикали, а потом на востоке взошла слепая белая луна и рысцой набежали мелкие не то волки, не то шакалы, чтобы терзать тела погибших, выедая их из одежды.

Она сказала, что ее бабушка ко многим вещам в этом мире относилась с большим недоверием, но особенно это касалось мужчин. А еще бабушка говорила, что талантливые и энергичные мужчины добиваются успеха в любом деле, кроме войны. На войне они просто гибнут. Бабушка часто говорила с ней о мужчинах, причем говорила очень серьезно, и сказала, в частности, что мужчины, отважные до безрассудства, являют собой для женщин большой соблазн и это само по себе истинное несчастье, хотя бороться с ним вряд ли реально. Говорила, что женщина по самой своей природе обречена на жизненные невзгоды и горести, а кто утверждает иное, тот просто не хочет смотреть в лицо фактам. Еще бабушка говорила, что, поскольку это так и этого не изменишь, надо просто следовать велениям сердца в радости и в горе, а не искать в жизни тихую гавань, потому что таковой нет в принципе. Искать ее — значит навлекать на себя несчастье и больше ничего в этой жизни уже не знать. Она говорила, что все это вещи известные, их знают все женщины, хотя и редко об этом говорят. А напоследок сказала, что если женщин все же тянет к мужчинам, отважным до безрассудства, так это всего лишь потому, что втайне, не признаваясь самим себе, они понимают, что если мужчина не способен ради тебя убить, то от него и вовсе нет никакого проку.

С едой девушка уже покончила. Сидела, сложив руки на коленях, и то, что она говорила, странно не вязалось с ее тихим голосом и спокойной позой. Дорога была пуста, вокруг все тихо. Билли спросил ее, уж не думает ли она, что Бойд способен убить человека. Она повернулась и вперила в него изучающий взгляд. Так, словно для разговора с ним ей требовалось подыскивать какие-то особо взвешенные слова, специально для его понимания. В конце концов она сказала, что слова в здешних местах ничего не значат. А значит здесь только то, что этот gúerito убил gerente[620] асьенды Лас-Варитас. Человека, который когда-то предал и Сокорро Риверу, и весь свой народ, продавшись «Белой гвардии» из Ла-Бабикоры.{87}

Билли все это выслушал, а когда она закончила, сказал, что манко всего лишь сломал спину, упав с лошади, чему он сам был непосредственным свидетелем.

Он подождал. Через некоторое время она подняла взгляд.

— ¿Quieres algo más?[621] — сказала она.

— No. Gracias.[622]

Она принялась собирать остатки их пикника. Он на это смотрел, но свою помощь так и не предложил. Он встал, а она сложила одеяло, закатала в него остатки припасов и перевязала бечевкой.

— No sabes nada de mi hermano,[623] — сказал он.

— Quizás,[624] — сказала она.