Годы риса и соли - Ким Стэнли Робинсон (2002)

Значит, у нас есть ещё одна попытка. Мы будем пытаться снова и снова, жизнь за жизнью, пока не достигнем мудрости Будды и наконец не освободимся. Некоторые после того решают вернуться в человеческий мир, чтобы помочь другим на их пути к освобождению. Они называются бодхисаттвами. Ты мог бы стать одним из них, Киу. Я вижу это в тебе. А теперь послушай меня. Скоро тебе нужно будет бежать. Тебя будут преследовать разные твари – прячься. В доме, в пещере, в джунглях, в цветке лотоса. Это всё утробы. Ты захочешь остаться в своём укрытии, чтобы избежать ужасов бардо. Но это путь преты, и ты станешь призраком. Ты должен появиться снова, чтобы получить хоть какую-то надежду. Выбери дверь в свою утробу, не испытывая ни притяжения, ни отторжения. Первые впечатления бывают обманчивы. Решай сам, куда тебе идти. Следуй за сердцем. И попробуй сперва помочь другим духам, как будто ты уже бодхисаттва.

Я не умею!

Учись. Будь внимателен и учись. Обязательно сделай так, иначе потеряешь джати навсегда.

Тут на них выскочили огромные львы с гривами, слипшимися от крови, и злобно зарычали. Болд бросился в одну сторону, Киу – в другую. Киу бежал и бежал, а лев всё дышал ему в спину. Юркнув между двумя деревьями, Киу оказался на тропинке. Лев пробежал мимо и потерял его.

На востоке Киу увидел озеро с чёрно-белыми лебедями, на западе – с лошадьми по колено в воде; на юге – россыпь пагод; на севере – озеро с замком посередине. Он направился на юг, к пагодам, смутно предчувствуя, что на них пал и выбор Болда; догадываясь также, что Болд и остальное джати уже там, дожидаются его в одном из храмов.

Он добрался до пагод и долго бродил среди них, заглядывая в двери храмов, где его взору представали страшные картины: кто-то сражался, кто-то убегал от гиеноголовых стражей и надзирателей. Адская деревня, где каждое возможное развитие событий оборачивалось кошмаром или катастрофой; родина Смерти.

Много времени провёл он в страшных поисках, когда наконец увидел за воротами храма своё джати, свою семью, Болда и остальных. Сэня, И-Ли, свою мать Дем, Чжэн Хэ – их он узнал сразу. Ну конечно же, подумал он. Они были наги и перепачканы кровью, но тем не менее готовились облачиться в доспехи. Но тут залаяли гиены, и Киу бросился наутёк сквозь сырой жёлтый утренний свет, за деревья, в густую, высокую слоновую траву. Гиены рыскали в её зарослях, и он зарылся в острые листья, найдя своё спасение в островке растущей особняком травы.

Он прятался долго, пока не ушли гиены и не стих зов джати – его искали, умоляя держаться вместе. Он провёл там целую ночь, испуганно слушая, как кого-то убивали и поедали. Но он сам, когда вновь наступило утро, был цел и невредим. Он решил выбираться, но обнаружил, что проход закрыт. Острая трава выросла, её длинные стебли, как лезвия мечей, смыкались вокруг него, сдавливая со всех сторон, и больно резали, не прекращая расти. Ах, так это и есть материнская утроба, догадался он. Я выбрал её бездумно, не послушав советов Болда, разлучённый со своей семьёй, идя на поводу у страха и случая. Хуже выбора и быть не могло.

И всё же остаться здесь означало стать голодным призраком. Придётся покориться. Придётся родиться заново. Он застонал от этой мысли, проклиная себя за глупость. Постарайся хотя бы в следующий раз проявить чуть больше присутствия духа, подумал он, чуть больше смелости! Это будет нелегко, ведь бардо – страшное место. Но сейчас, когда уже слишком поздно, он решил, что должен постараться. В следующий раз!

И он снова вернулся в мир людей. А что происходило с ним и его спутниками в следующей жизни, уже совсем другая история. «Уходя, уходя за пределы, уходя за пределы пределов, возрадуйтесь пробуждению!»

Книга вторая. Хадж в сердце

1. Кукушка в деревне