Годы риса и соли - Ким Стэнли Робинсон (2002)

В этом дурманящем воздухе явилась кавалерия, возглавляя длинный караван верблюдов и мулов, а за ними, к вечеру, пешком явились рабы.

Кто-то сказал, что это султан Кармоны, города близ Севильи, – некто Моджи Дарья и его спутники. Султан был младшим сыном нового халифа; у него возникли разногласия со старшими братьями в Севилье и Аль-Маджрити, вследствие которых он покинул город вместе со своими слугами с намерением перейти через Пиренеи на север и основать там новый город. Его отец и старшие братья правили в Кордове, Севилье и Толедо, и он планировал вывести свой караван через Аль-Андалус и вверх по Средиземноморскому побережью, древним маршрутом в Валенсию, а затем вглубь страны в Сарагосу, где, по его словам, находился мост через реку Эбро.

В начале этой «хиджры сердца», как называл их странствие султан, с ним в путь вышли более дюжины единомышленников из знати и из народа. И когда пёстрая толпа заполнила двор рибата, стало ясно, что вместе с семьями молодых севильских дворян, слугами, друзьями и иждивенцами к ним присоединилось ещё много последователей из деревень и ферм, попадавшихся в сельской местности на пути от Севильи до Малаги. Суфийские дервиши, армянские торговцы, турки, евреи, зотты, берберы – кого тут только не было; их скопление напоминало торговый караван или какой-то фантастический хадж, где в Мекку направлялись только самые неподходящие люди – все те, кто никогда не станет хаджи[15]. Были здесь и пара карликов на пони, и группа одноруких и безруких бывших преступников, и музыканты, и двое мужчин, одетых как женщины; в этом караване нашлось место всем.

Султан широко развёл руки в стороны.

– Они называют нас «караваном дураков», как «корабль дураков». Мы переправимся через горы к земле благодати и будем дураками рядом с Богом. Бог наставит нас на путь.

Среди них появилась его султанша верхом на лошади. Она спешилась, не обращая внимания на огромного слугу, который стоял рядом, чтобы помочь ей, и присоединилась к султану, которого приветствовали Зея и другие жители рибата.

– Моя жена, султанша Катима, родом из Аль-Маджрити.

Кастильская женщина, невысокая и стройная, стояла с непокрытой головой, юбки её платья для верховой езды были оторочены золотом, которое волочилось по пыли, длинные чёрные волосы были гладкой волной зачёсаны со лба назад и удерживались ниткой жемчуга. У неё было тонкое лицо с бледно-голубыми глазами, из-за которых её взгляд казался странным. Она улыбнулась Бистами, когда их представили друг другу, а потом с улыбкой оглядела водяные мельницы и апельсиновые рощи. Её увлекали мелочи, которых не замечал больше никто. Мужчины бросились всячески угождать султану, чтобы только оставаться рядом и иметь возможность находиться и в её присутствии. Бистами и сам поступил так же. Она посмотрела на него и сказала какой-то пустяк, голосом, похожим на турецкий гобой, гнусавый и низкий, и Бистами, услышав его, вспомнил, что сказало ему видение Акбара во время его откровения на свету: «Тот, кого ты ищешь, находится в другом месте».

Ибн Эзра низко поклонился, когда его представили.

– Я суфийский паломник, султанша, и скромный ученик мира. Я намереваюсь совершить хадж, но мне близка идея вашей хиджры, я и сам хотел бы увидеть Фиранджу. Я изучаю древности.

– Христианские? – поинтересовалась султанша, пристально глядя на него.

– Да; но также и римлян, которые жили до христиан, во времена до жизни Пророка. Возможно, я совершу свой хадж на обратном пути.

– Мы рады всем, кто сам желает присоединиться к нам, – сказала она.

Бистами откашлялся, и Ибн Эзра ненавязчиво вывел его вперёд.

– А это мой юный друг Бистами, суфийский учёный из Синда, который уже совершал хадж и теперь продолжает свои искания на Западе.