– Помнишь парнишку, в восьмом классе прыгнувшего в фонтан? Я рассказывала о нем.

– Помню, а что? – отозвался Кларк.

– Я его нашла.

– Не знал, что ты вообще его искала.

– Я и не искала. Представляешь, мой новый дантист оказалась его мамой. Но я поняла это, только когда увидела семейное фото в ее кабинете. Безумие, правда?

– Да уж. И где же он был?

– Дома.

– Так просто? Я ожидал чего-то подраматичней.

– Дома, – сказала Лиза. – И больше нигде.

– С восьмого класса?

– Ага.

– Хм, как странно. И что с ним не так, по-твоему?

– Да много чего, наверное. Без особых причин дома не запираются. Его мать упоминала о приступах паники. Как тот, что случился с ним у фонтана. И лучше ему вряд ли становится. Могу предположить, что острый тревожный невроз способствовал появлению стойкой агорафобии. Также не удивлюсь признакам синдрома навязчивых состояний.

– Печально.

– Хочу тебя кое о чем спросить, но обещай ответить предельно честно.

– Ладно…

– Мне бы очень хотелось познакомиться с Соломоном. Не знаю, зачем мне это нужно, но чувствую, что так надо. И похоже, такая возможность скоро представится.

– Ха-ха! – засмеялся Кларк. – Это было… весьма неожиданно.

– Просто… я часто о нем вспоминала… думала, все ли у него хорошо. Я знаю, что это странно, но мне необходимо увидеть его и убедиться, что он в порядке.

– Лиза, вы даже не знакомы.

– Ну и что? А вдруг я смогу ему помочь? Я чувствую, что именно в этом мое призвание, и упускать подобный шанс…

– Я не тупой, – перебил ее Кларк. – Это ради эссе?

Лиза кивнула и молча потупила взгляд, боясь увидеть на лице бойфренда неодобрение.

– И давно ты это задумала?

– Несколько недель назад, – не стала она врать. – Прости. Не хотелось тебе рассказывать раньше времени. Но мать Сола обещала передать ему мое письмо, и надеюсь, он мне ответит.

– Письмо? Ты написала ему письмо? Боже, Лиза, я тебя совсем не знаю.

– Кларк, это важно для меня. Я могла бы ему помочь.

– Ты никогда не писала мне писем…

– Да брось! Ревнуешь, что ли? Запрись на три года дома – будет тебе письмо.

– Не смешно.

– Я знаю, звучит ужасно, но я правда хочу помочь. Мы с Соломоном нужны друг другу. И дело не в стипендии. Но только намекни, и я откажусь от своего плана.

Но Кларк не стал бы этого делать. Да и ревновать он вряд ли бы стал, после того как она честно раскрыла все свои карты. Лиза осознавала неординарность своих попыток наладить связь с Соломоном Ридом. Как знала и то, что в мире полно людей, из-за боязни выглядеть странно упустивших свой шанс и жалевших потом всю жизнь. Лизу не устраивало посредственное существование, подчиненное социальным нормам. И что-то ей подсказывало, что Соломон это оценит.

7. Соломон Рид

Соломон ни разу в жизни не получал писем. Вообще. И даже будь он куда общительнее и не проведи взаперти одну пятую жизни, бумажных посланий мог бы так и не дождаться – в конце концов, на дворе стоял две тысячи пятнадцатый год. Вот почему, когда мать протянула ему голубой конверт, подписанный его именем, Соломон поглядел на нее так, словно та вручила ему телефон с дисковым набором или еще какой раритет.

– И что мне с этим делать? – спросил он удивленно.

– Читать, разумеется, – ответила мать, закатив глаза, и вышла из кухни.

Соломон вскрыл конверт, вынул письмо и стал разворачивать, оглядываясь и ожидая возгласов: «Попался! Мы тебя разыграли!» Послание гласило:

Дорогой Соломон!