Интим. Разговоры не только о любви - Януш Вишневский, Збигнев Издебский (2015)

ЯЛВ: Американская нейробиолог, упоминавшаяся выше Кэндейс Перт, кстати, красавица, доказала, что опиоидные рецепторы находятся также в человеческом мозгу. Сначала она исследовала это на бедных хомячках и крысах, без которых многих важных вещей мы так и не узнали бы. Молодая женщина-ученый, доктор из Университета Джона Хопкинса в США, позднее работавшая в Институте национального здравоохранения в Вашингтоне, поставила довольно жестокий опыт, а именно: спаривала крыс и на разных этапах полового акта снимала самца с самки, вскрывала черепные коробки, вынимала мозг, помещала в миксер, облучала их радиоактивными веществами, чтобы установить, насколько рецепторы активны в этот момент, и устройством, напоминающим счетчик Гейгера — Мюллера, исследовала активность опиоидных рецепторов перед половым актом, в его разгар и после него. Она установила, что в момент эякуляции или мгновением раньше концентрация эндорфина, то есть как раз опиатов, в мозгу превышает 240 % по сравнению с уровнем на начало акта. Самая большая концентрация была зафиксирована за мгновение до эякуляции. И тогда возник вопрос, присутствует ли такое же явление в человеческом мозгу (на людях ведь такого эксперимента не проведешь). И тогда Перт осенило, она подумала: если опиаты и эндорфины выделяются в мозгу, то они естественным образом поступают и в системные жидкости, в том числе и в слюну. Она попросила знакомого химика сделать для нее специальную жевательную резинку, которую она жевала с мужем во время соития. На разных фазах полового акта они выплевывали свои резинки, а потом изучали содержащиеся в слюне химические вещества, измеряя содержание опиоидов. Ей удалось установить, что люди во время секса эндогенно производят опиаты в огромном количестве. В мозгу человека, как и у тех бедных хомячков, отмечается превышение активных опиатов на 200 % за мгновение до оргазма и в ходе полового акта по сравнению с их наличием на начало полового акта. Потом наша доктор уговорила еще нескольких коллег из лаборатории на повторение ее опыта с жевательной резинкой, поскольку не могла поверить в результаты своего единичного эксперимента. Таким образом, имело место исследование внутри репрезентативной группы. Кэндейс Перт описывает этот эксперимент в книге «Молекулы эмоций» (Molecules of Emotion). О своем нестандартном эксперименте с жевательной резинкой она написала статью, но ни один из американских научных журналов не пожелал напечатать ее в те времена. Иногда американцы со своим лицемерным пуританизмом просто смешны…

ЗИ: Правильно ли я понял: любовь начинается с производного фенилэтиламина, а потом появляются интенсивные эндорфины?

ЯЛВ: Мало того — всё это сопровождается еще одной химией — химией, связанной со стрессом и страхом: любовь всегда связана с этими двумя состояниями. Стресс возникает из опасения, что мы можем не удовлетворить человека, с которым связаны. Нас мучают сомнения, неуверенность и страх, поэтому в крови человека появляется кортизол — гормон стресса. В малых дозах кортизол стимулирует, а в больших может привести к смерти. И опять для доказательства этого тезиса использовали крыс. Специально повышали уровень концентрации кортизола в крови грызунов, подвергая их воздействию электротока: уровень кортизола был таким высоким, что крысы подыхали. Их пульс учащался, переставали функционировать защитные механизмы. Вот и у людей — влюбленных и любящих — отмечается наличие довольно больших доз кортизола. К этому добавляется связанный с возбуждением адреналин в большой концентрации. То есть мы напичканы стимулирующим фенилэтиламином, эндорфинами, а вдобавок атакованы громадной концентрацией кортизола. Уровень адреналина соответствует дозе, выделяемой посетителем американских горок. С медицинской точки зрения такая химия вызывает «отравление» организма, а появляющиеся в результате такого отравления физиологические реакции не могут длиться слишком долго.

ЗИ: Само собой.