Сказка для взрослых - Даниэла Стил (2017)

Маршалл не уступал друзьям Максин ни в богатстве, ни в положении, но выбрал иной образ жизни. Его не интересовали ни яхты, ни роскошные дворцы, хотя он и жил в прекрасном доме. Почти все время Сэма занимали дела и жизнь в долине среди людей, прочно, обеими ногами стоявших на земле. Предки Кристофа, пожалуй, больше ценили земные радости. Саудовский магнат был знаком с двумя его дядями, которые любили красивую жизнь и обычно проводили лето на юге Франции. Кристофа это не привлекало, но у него по крайней мере имелся опыт подобной жизни. Сэм же чувствовал себя среди праздной роскоши как рыба, выброшенная из воды, и люто ненавидел всякие компании.

– Мы с мужем жили отшельниками, с тех пор как переехали из Парижа в его шато в Перигоре. Конечно, мне безумно не хватает его, однако я изголодалась по общению, по новым знакомствам, а здесь так много интересных личностей. По-моему, в долину Напа влечет людей со всего мира. – Максин улыбнулась Кристофу.

– Это верно, – согласился он. – И не всегда порядочных. Должен признаться, я предпочитаю общество собратьев по ремеслу, владельцев винных заводов, но сегодня мне представился редкий случай. Я никогда не встречал подобных людей. Наверное, ты скучаешь по Парижу. Там ты могла бы вести другую жизнь, не то что в нашей тихой заводи.

Максин казалась такой утонченной, элегантной и светской, что Кристоф не представлял ее рядом с обычными жителями долины и даже среди крупных виноделов вроде Сэма.

Она немного помолчала, а потом произнесла:

– Знаешь, какие во Франции сложные, запутанные законы о наследовании? У моего мужа остались пятеро детей, и три четверти имущества отошло им. Раздел собственности, при котором я получала свою четверть, а они остальное, проходил крайне тяжело. На время разбирательства на все активы наложили запрет, а мои пасынки с падчерицей хотели переехать в парижский дом и имение в Перигоре. У нас с мужем не было общих детей, что тоже сыграло свою роль. Ужасно неприятно. Я не могла этого вынести, у меня совсем расстроились нервы. Дети Шарля всегда ревновали отца ко мне, потому что я была к нему добра. У мужа четверо сыновей, настоящие чудовища, и дочь, которая терпеть меня не может. Друзья говорили мне, что я поступаю глупо, слишком благородно. Но я любила Шарля и не хотела видеть, как раздирают на части то, чем он дорожил. Я взяла лишь немногое, продала свою долю его детям и покинула Францию. Мечтала уехать от них как можно дальше. Я не в силах больше видеть наш парижский дом, это разбило бы мне сердце. Мы с Шарлем прожили там пять лет, самые счастливые годы моей жизни, а шато в Перигоре было мрачным, да к тому же сильно обветшало и нуждалось в ремонте: никто не занимался им со времен деда и бабушки Шарля. Я подумала, что переезд в долину Напа станет для меня чудесной переменой. С этим местом меня не связывают воспоминания. Здесь я смогу начать жизнь с чистого листа. Не знаю, надолго ли я останусь. Вероятно, ближе к осени переберусь на время в Лос-Анджелес. Или в Даллас, там гостеприимные, доброжелательные люди. Кстати, так я и познакомилась с парой, приходившей сегодня вечером. Я прожила там месяц, прежде чем приехать сюда. Еще у меня есть один старый приятель в Хьюстоне, он женат на уроженке Техаса из семьи нефтяного магната. Она познакомила меня со множеством людей. Но пока я вполне счастлива тут, в долине Напа. Я пережила две утраты: лишилась мужа и прежней жизни. Дети Шарля все разрушили. С моими сыновьями они тоже обошлись жестоко. В прошлом году мальчики потеряли отца, человека немолодого, а теперь еще и отчима. Год выдался тяжелый для всех нас. Я ищу себе новый дом, чтобы начать все заново. Моим сыновьям больше нравится во Франции, однако я хотела бы видеть их здесь, рядом со мной. Еще у меня мама восьмидесяти семи лет, я собираюсь взять ее к себе, когда куплю дом. Не стану перевозить ее, пока не решила, где буду жить.