Стокгольм delete - Йенс Лапидус (2015)

Я оцепенел. Смотрел на дисплей и пытался сообразить, что же произошло. Я же не сказал Педеру, что снял копии! Сесилия тоже не могла кому-то сказать. Значит, полиция. Другого не дано: утечка информации произошла в полиции.

ЙС: Если вы правы, то ничего удивительного, что я не нашел протокол допроса.

М: Я так и думал.

После этого я поговорил с Сесилией. Вы же понимаете – я не мог ей сказать всю правду. Знаете… это как если тебе на удочку клюнула меч-рыба. Вытащить вы ее не можете, но и ей не сладко. Сесилия напирала и напирала, вытягивала из меня признания. Попытался объяснить, что я сам шарил на порносайтах. «Это же многие мужчины делают. Миллионы. Стресс на работе, и к тому же мы… в последнее время наши отношения были не слишком интимны, – сказал я. – А потом как-то втянулся. Попал на эти страницы, совершенно случайно».

Короче, я представил сам себя как наркомана, который против воли смотрел эти садистские видео. И любыми способами пытался убедить ее, что я, и только я, во всем виноват. Никто, кроме меня, тут не замешан. Если она заподозрит, что я не один, начнет докапываться и в конце концов отнесет компьютер в полицию. А они ясно предупредили, что в таком случае произойдет.

Я попытался ее убедить вернуть мне компьютер, но только подлил масла в огонь.

Как-то утром я, как обычно, шел пешком в KPMG. Прохладный осенний воздух не снимал стресса. Поднялся на мост и посмотрел вниз. Щиты, леса – шла реконструкция центрального вокзала и прилежащих улиц. Рос целый квартал отелей и офисов. В два часа мне надо было вернуться домой – назначена встреча со строительной инспекцией. Как сказали по телефону: «Надо уточнить некоторые аспекты работ по санации вашей квартиры». Мы уже дважды туда заходили – выбирали обои, цвет и все такое. Обсудили кухонное оборудование – почему-то и я, и Сесилия решили, что все должно быть по-иному. Я чувствовал облегчение: хоть о чем-то мы можем разговаривать нормально.

На самой середине моста рядом со мной остановился минивэн. Я тут же почувствовал: что-то не так. Но среагировал слишком поздно.

Они, ни слова не говоря, схватили меня и бросили в закрытый кузов. Я пытался отбиваться, но куда там! Успел только заметить у одного из них в руке шприц, который он воткнул мне в шею.

– Что вы делаете?!

– Спокойно, дружок. Все будет хорошо.

А потом… я словно потерял контроль над конечностями. Они стали чужими. Вспомнил отвратительный, режущий трахею дым от пожара.

Но это было другое. Через несколько секунд я заснул, как младенец.

А когда открыл глаза… (неразборчиво)… простите, мне трудно об этом говорить, хотя прошло много лет…

ЙС: Успокойтесь, никто вас не торопит.

М: Может, лучше…

Пауза.

М: Ну хорошо. Только я буду краток. Я уже говорил и с психологами, и с психотерапевтами… рассказывал, что случилось в тот день.

ЙС: Конечно… я понимаю.

М: Когда я открыл глаза, все было черно. Как в могиле. Попробовал подняться и ударился головой в потолок… не в потолок, конечно. Не знаю, как называть поверхность в паре дециметров над твоей головой. Пощупал руками – доски. Запах дерева.

И я понял. Из меня словно выпустили воздух. Полный паралич воли. Я лежал в деревянном ящике. Может быть, в гробу. Они затолкали меня в гроб…

Я взял себя в руки и попытался успокоиться. Вдохнул и выдохнул несколько раз и начал кричать.

Начал кричать – и не мог остановиться:

– Выпустите меня отсюда!

Минут через двадцать прямо над моим лицом в гробу открылся люк. В глаза брызнул яркий свет, и я зажмурился.

Эту физиономию я не забуду никогда.

– Затихни, – сказал он. – Ты что, жрать хочешь? Или в сортир?

– Выпустите меня!

– Если в сортир, пошли. Только вначале я тебя свяжу.

– Что вам надо? Пожалуйста… скажите, что вам от меня надо?

– Этим занимаюсь не я. Думаю, так: заплатишь – никто тебя задерживать не будет.