Можно ли умереть дважды? - Лейф Г. В. Перссон (2016)

– Не так много, – ответила коллега и улыбнулась. – Но, само собой, если у тебя есть какое-то разумное предложение, я буду очень рада. Я дам вам все, что могу, и, вернувшись в Сольну, вы найдете списки в вашей электронной почте. Хотя один можете получить уже сейчас, – продолжила она и показала лист бумаги. – Я уже распечатала его. Таиландские и филиппинские женщины, об исчезновении которых было заявлено в полицию Швеции за последние десять лет и которых так и не нашли. Семь из Таиланда и две с Филиппин.

– Порой приходится довольствоваться малым, – сказал Стигсон и улыбнулся.

– Угу, хотя как раз в данном случае я не исключаю, что, пожалуй, все из данного списка, возможно, устали от своих мужиков, притащивших их сюда, и предпочли уехать домой, так никогда больше не дав знать о себе. Или наоборот, что они оказались в руках по-настоящему злых типов, убивших и закопавших их, но по вполне понятным причинам не рассказавших нам об этом, когда мы разговаривали с ними.

– Да, печальная история, – пробормотал Стигсон и перестал улыбаться.

– За неимением лучшего, вам придется расстараться. Сама я для начала подберу заявления об их исчезновении. Кто знает? Может, вам повезет, и она среди них.

Пятница ушла на ознакомление с материалами девяти расследований, касавшихся женщин из Таиланда и с Филиппин, о пропаже которых в полицию поступили заявления, но которых так и не удалось найти. В семи случаях тревогу подняли мужчины, имевшие с ними отношения на момент исчезновения. В одном в качестве заявителя выступила подруга и еще в одном сослуживец из той фирмы, где потеряшка работала. Ни одно из дел не было особенно толстым, наиболее объемистое содержало пару сотен страниц, в основном распечаток допросов людей, знавших ее. Ни в одной из них не нашлось данных того рода, какие могли привлечь внимание опытного полицейского.

Обычное объяснение, которое партнер каждой давал полиции, состояло в том, что отношения между ними уже какое время были сложными, они ссорились перед исчезновением и что женщина упаковала свои вещи и покинула его.

Затем выполнялись рутинные проверки паспортов, кредитных карточек и мобильных телефонов. Паспорта, как правило, отсутствовали, большинство, похоже, полностью или по крайней мере частично опустошили свои счета, пара из них купила авиабилеты за границу, и три из всех телефонов использовались после исчезновения для разговоров, как в Швеции, так и за границей. Ни одна из них не позвонила своему бывшему парню. Расследования постепенно свернули, заявления остались лежать, дела никто не закрыл. Главным образом, на всякий случай.

Во второй половине дня в пятницу Олешкевич доложил результаты их работы Аннике Карлссон. Он удостоился этой чести, поскольку Стигсон исчез со службы еще до обеда, так как ему требовалось разобраться с кое-какими личными делами перед выходными, а Кристин Олссон отправилась к врачу, куда была записана на послеобеденное время.

– Что мы делаем дальше? – спросил Олешкевич.

– Продолжаем копать глубже в том же направлении, – решила Анника Карлссон. – Проверяем, есть ли стоматологические карты, или ДНК, или что-то иное, чем мы сможем воспользоваться. Возможно, нам придется связаться с нашими зарубежными коллегами. Хотя ты, пожалуй, надеялся немного отдохнуть на больничном?

– Нет, вовсе нет, я с удовольствием буду работать.

– Хорошо, – сказала Анника Карлссон. – В понедельник вы с Кристин получите шефа, который знает, как действовать. Не беспокойся. Без дела не останешься.

– У меня есть один вопрос, – сказал Олешкевич. – Относительно Бекстрёма, если можно, конечно.

– Да, – подтвердила Анника Карлссон, наклонилась вперед, не вставая со стула, и широко улыбнулась. – Без проблем.

– Он, похоже, чуть ли не всевидящий. – Олешкевич покачал головой. – Я подумал о том, что касается самое большее десяти имен. А потом их оказывается девять. Откуда он мог знать?