Время и снова время - Бен Элтон (2014)

Стэнтон вышел из кафе и зашагал по Унтер-ден-Линден, собираясь в последний раз осмотреть выбранную позицию. Стояло чудесное утро, сквозь кроны лип и каштанов солнце разрисовало тротуары пятнистыми узорами. Автомобили, экипажи и пешеходы сновали туда-сюда, повинуясь взмахам регулировщиков.

Приехав в Берлин, Стэнтон не поселился в отеле, но снял меблированную квартиру, поскольку понятия не имел, когда выпадет шанс исполнить миссию. Благоприятная возможность могла представиться лишь через несколько месяцев. Торопиться нельзя. Скорее всего, у него будет только одна попытка. В случае неудачи вполне вероятен арест, но даже если он сумеет скрыться, всполошенная кайзеровская охрана уже не допустит покушения. Стэнтон остро чувствовал, что лишен преимущества, какое имел в Сараево, – он ничего не знал о ходе событий. За исключением первоклассного снаряжения, все условия – как у обычного киллера.

Но оказалось, что долго ждать не придется: уже на третий день его пребывания в Берлине было объявлено о королевской церемонии на Потсдамер-плац. Стэнтону хватило одного взгляда на опубликованный список мероприятий, чтобы понять: вот он, шанс.

С Унтер-ден-Линден он свернул на Фридрихштрассе, а затем по Лейпцигерштрассе вышел на Лейпцигер-плац, выбранную огневой позицией.

Обе площади, Лейпцигер-плац и Потсдамер-плац, смыкались в самом сердце Берлина, образуя огромный транспортный узел, испещренный трамвайными путями. Появление большого числа автомобилей увеличило нагрузку на Потсдамер-плац, потребовалась реконструкция площади. После прокладки иного лабиринта рельсов кайзера уговорили прокатиться от Потсдамского дворца и объявить об открытии новой трамвайной линии.

Для столичных властей присутствие императора, которого мало интересовали городские проблемы, было большой удачей, и они расстарались – устроили церемонию, о чем подробно писали газеты.

После объявления о мероприятиях Стэнтон несколько дней разрабатывал план. Для уверенного выстрела требовалось найти возвышение. Несомненно, цель будет находиться на подиуме, но, скорее всего, в окружении свиты. И потом, не стоило рассчитывать, что немецкие телохранители окажутся пентюхами вроде австрийских. Совершенно разное состояние армий и экономик двух стран ясно говорили о том, что управиться с немцами будет неизмеримо труднее, нежели с австрийцами. Пусть Стэнтон превосходил королевскую охрану в теории и практике боевых действий, однако было бы огромной ошибкой недооценивать немецкую полицию и секретную службу.

Стэнтону повезло – нашлась идеальная огневая точка. Лейпцигер-плац славилась ресторанами и магазинами, среди которых самым известным был универмаг «Вертхайм». Поистине огромное здание в конце Лейпцигерштрассе девяностометровым фасадом выходило на Лейпцигер-плац, с крыши предлагая великолепный обзор Потсдамер-плац.

На крыше универмага разбили сад.

Из сада можно было прогуляться по всей крыше здания, и единственным препятствием для подобных прогулок служила табличка на дверце, извещавшая публику, что проход «верботен». Стэнтон уже трижды нарушил запрет и сейчас вновь собирался это сделать.

Вот уж и впрямь наивные времена.

За садовым ограждением начиналась самая обычная крыша большого здания – лабиринт дымоходов, труб и вентиляционных шахт. Множество прикрытий, за которыми легко спрятаться, покинув садовое кафе.

Стэнтон подобрался к выбранной позиции на краю крыши и оглядел Потсдамер-плац, по которой во всех направлениях сновали трамваи, машины и пешеходы. Наутро площадь заполнят толпы зевак, марширующие оркестры и полицейские кордоны. Цель будет в самом центре. Нет слов, точка идеальная. Мечта снайпера.

Стэнтон спустился с крыши и пошел домой.

Вечером в маленькой квартире он достал компьютер и попытался записать свои мысли. Завтра – последний день, когда ход европейских событий еще напоминает прежнюю версию двадцатого века.