Затерянные во льдах. Роковая экспедиция - Хэммонд Иннес (1948)

Теперь я спускался к длинному, покрытому коркой льда озеру. Ниже в долине виднелись незамерзшие ручьи. Стремительные черные потоки казались трещинами в белом снежном покрывале. Спустившись в самый низ, я остановился у высокой скалы, чтобы немного отдохнуть. Я поставил рюкзак на снег и съел немного коричневого сыра с лепешкой. У меня кружилась голова, а все мое тело утратило чувствительность. Окружающий мир казался мне нереальным. Когда я двинулся дальше, мои движения были автоматическими, как будто я спал на ходу.

Тонкие облака, затянувшие светлеющее небо, вспыхнули розоватым свечением. Сияние разгоралось, и наконец все небо запылало ярко-красным заревом. Это был пугающе прекрасный рассвет. Взошло солнце. Гневно-красный диск залил кровью снежные вершины, накинув оранжевую пелену на все остальное. Небо разгоралось все ярче, пока не стало багровым, после чего начало бледнеть. Багрянец потускнел и превратился в водянисто-холодный солнечный свет, в котором не было ни малейшего намека на тепло. Лишь верхушки высоких кучевых облаков, громоздившихся где-то над побережьем, еще некоторое время сохраняли теплый розовый отсвет.

И вот он наконец Гьейтеригген. Я остановился на склоне холма, устало опершись на палки и разглядывая эту уродливую, выкрашенную в грязновато-красный цвет и больше похожую на барак хижину, вполне соответствующую жутковатого вида пейзажу. С одной стороны ее окружали покрытые льдом и заваленные снегом озера. Между озерами виднелись черные пятна незамерзшей воды. Холмы вокруг озер были совершенно гладкими. Усеивавшие долину валуны тоже были гладкими. Лишь местами вершины скал были зазубрены и расколоты, как будто кто-то пытался разбить их гигантской кувалдой. Долина была изранена и измучена льдом. Это было ужасное и тоскливое место.

Но тут была хижина, и я возблагодарил за это Господа. В этот момент я не думал ни о Фарнелле, ни о Ловаасе и его помощнике. Я думал только о том, что смогу разжечь камин, упасть на стул и отдохнуть. Бог ты мой, как же я устал и замерз! И я чувствовал себя абсолютно несчастным! Все утратило смысл. Все без исключения. В этот момент мне могли предложить копи царя Соломона, сокровища инков, все богатства Индии, и я бы равнодушно отвернулся от подношений. Чего стоят минералы всего мира, когда ты изнурен до потери сознания и полумертв от усталости?

Я начал спускаться к хижине. И вдруг остановился. Что-то привлекло мое внимание. Какое-то движение. Я прищурился, пытаясь навести резкость, потому что от бесконечной белизны у меня уже все расплывалось перед глазами. Что-то двигалось вдали, справа от хижины, на противоположном берегу самого большого из замерзших озер. Какая-то точка перемещалась в направлении мрачной громады Санкт-Паала. «Может, это северный олень? — подумал я. — Или медведь?» Но, пожалуй, я знал, что это такое, даже рассматривая все возможные альтернативы. Я ощутил, как оживает мое измученное тело, наполняясь силой азарта погони. «Ловаас или Фарнелл?» — спрашивал я себя. Неужели ему удалось от них ускользнуть? Но нет. Точка разделилась. Их было двое. Это был Ловаас.

Я всмотрелся в даль, изучая дальние склоны долины. В самом деле, по заснеженному подъему карабкалась еще одна черная точка. Она уже была почти наверху и продолжала неуклонно стремиться к леднику.

Я не задумываясь с силой оттолкнулся палками и понесся к плоской поверхности озера. По крайней мере, я мог срезать здесь изрядный угол и тем самым сократить себе путь. Фарнелл, а за ним и Ловаас, спускались к хижине, после чего им пришлось повернуть направо под практически прямым углом. Срезая дорогу через озеро, я выигрывал милю, если не две.