Затерянные во льдах. Роковая экспедиция - Хэммонд Иннес (1948)

— Скорее! — прошипел я. — Мы должны отрезать их от корабля.

— Фабрика, — прошептал Кертис. — Это единственное место, где мы можем напасть на них внезапно.

Мы бросились бежать со всех ног вдоль берега, чтобы обойти фабрику справа, и по возможности стараясь держаться в тени скал. К счастью, наша обувь позволяла делать это практически бесшумно. Мы подбежали к проволочной ограде, не позволявшей оголодавшим островным овцам проникать на территорию фабрики, и вошли, отыскав калитку. Я остановился у стены конторы и оглянулся. Небо заметно посветлело, и над черными вершинами холмов показался край луны, позволивший мне различить три темные фигуры, шагающие к нам по голой каменистой равнине.

Мы спустились на разделочную площадку и остановились у котельной. Тропинка здесь сужалась, с обеих сторон зажатая строениями. Мы с Диком скользнули в теплую темноту. Кертис расположился в противоположном конце длинной комнаты. Мы договорились об условном сигнале и стали ждать.

Мы слышали их шаги. Но они не вошли через ту калитку, которой воспользовались мы, а продолжали идти вдоль ограды. Кертис вышел из укрытия.

— Там есть другой вход, я видел его сегодня, когда Килланд водил нас по базе, — прошептал он. — Это сразу за фабрикой. Там есть дверь, которая ведет в помещение с котлами для жира.

— Значит, придется напасть на них на территории фабрики, — кивнул я. — На китобой они попасть не должны.

Мы снова бросились бежать по скользким доскам разделочной площадки. Яркий свет луны заливал все вокруг. От этого внутри фабрики показалось еще темнее. В дальнем конце прохода светилась одинокая лампочка. Огромные котлы вздымались к самому потолку. Я осторожно двинулся вперед и тут же споткнулся о массу чего-то вязкого и исключительно дурно пахнущего. Это была груда отходов из котлов, все еще теплая, подобно куче навоза. В этом сумрачном помещении царила тишина, нарушаемая только шипением пара. Этот ритмичный звук казался такой же неотъемлемой частью здания, как и влажное тепло, и запах. Шорох пара окружал нас со всех сторон, напоминая писк в ушах. И на этом фоне раздавался другой, булькающий звук. Это кипящий жир стекал по желобам в проходе между котлами.

Кертис стиснул мой локоть. В противоположном конце здания в бледном прямоугольнике лунного света виднелась дверь, о которой он говорил. На мгновение ее заслонили тени. Что-то с металлическим лязгом упало на пол, и кто-то тихо выругался по-норвежски.

— Ты возьмешь на себя Ловааса, — сказал я Кертису. — Дик, второй парень твой. Я позабочусь о Санде.

Мы подкрались к ним сзади. Все прошло бы гладко, если бы Дик не споткнулся обо что-то на полу. Раздался грохот. В следующую секунду на нас устремился луч фонаря. Я увидел, как Кертис бросился вперед и вниз в классическом борцовском захвате. Фонарь полетел на пол. Раздался стук кости о кость. Это нанес свой удар Дик. Через мгновение все превратилось в дикую мешанину ударов и ругательств.

— Санде, — окликнул я водолаза. — Скорее. Яхта внизу, в канале.

Должно быть, он меня услышал, потому что я увидел, как его невысокая фигура бросилась к двери. Кертис окликнул Дика, и в следующую секунду мы уже выскочили наружу и бросились бежать по камням со всей скоростью, какую только могли развить. Санде был впереди, отчетливо видимый в лунном свете. Его ботинки скользили по гладким камням, и мы быстро его нагнали.

Сзади донесся крик. Я оглянулся через плечо. Ярко освещенная луной гофрированная железная дверь фабрики казалась белой. Ловаас бежал за нами. За вспышкой оранжевого света последовал свист пули. Он стрелял на бегу.

Мы взбежали на гребень, и я увидел мачты «Дивайнера». Я заорал, чтобы матросы запускали двигатель. Мое дыхание напоминало скорее судорожные рыдания. Я совсем растерял физическую форму. Двигатель завелся в ту же секунду, когда мы скатились по камням к проливу. Джилл махала нам из кокпита. Уилсон удерживал яхту за трос на корме, борясь с отливом.