Осень - Али Смит (2016)

– Нам нужно побеседовать с соседом о том, что значит быть соседями, а потом составить его словесный портрет, – сказала Элизавет. – Ты должна пойти со мной, я должна подготовить пару-тройку вопросов и задать их соседу для портрета, и ты должна меня сопровождать. Я же говорила тебе. Я говорила тебе в пятницу. Ты сказала, что мы пойдем. Это для школы.

Мама поправляет макияж на глазах.

– Но о чем? – спрашивает мать. – Обо всем этом заумном искусстве, что у него там?

– У нас тоже есть картины, – сказала Элизавет. – Разве это заумное искусство?

Она посмотрела на стену у матери за спиной, на картину с рекой и домишком. Картину с белками, сделанными из настоящих сосновых шишек. Плакат с танцовщицами Анри Матисса. Плакат с женщиной в юбке и Эйфелевой башней. Увеличенные фотографии ее бабушки и дедушки, когда мама была еще маленькой. Снимки мамы, когда она была еще грудничком. Снимки самой Элизавет-грудничка.

– Камень с дыркой посредине. Посредине его гостиной, – говорила мама. – Это самое что ни на есть заумное искусство. Я не особо любопытничала. Просто проходила мимо. Свет был включен. Я думала, тебе нужно собирать и определять опавшие листья.

– Это было типа недели три назад, – сказала Элизавет. – Так ты идешь?

– А нельзя позвонить Эбби и задать ей вопросы по телефону? – спросила мама.

– Но мы же больше не живем рядом с Эбби, – сказала Элизавет. – Нужен тот, кто наш сосед именно сейчас. И надо разговаривать лично, это интервью с глазу на глаз. И я должна спросить, как было там, где сосед вырос, и какой была жизнь, когда сосед был в моем возрасте.

– У людей есть частная жизнь, – сказала мама. – Нельзя просто так совать нос в их дела и все вынюхивать. Да и вообще. Зачем школе знать о наших соседях?

– Просто нужно, и все, – сказала Элизавет.

Она пошла и села на верхней ступеньке лестницы. Кончится тем, что она, новенькая, не выполнит домашку. С минуты на минуту мама скажет, что идет за покупками в ночной «Теско» и вернется через полчасика. А на самом деле вернется через два часа. От нее будет пахнуть сигаретами, и она не принесет ничего из «Теско».

– Это по истории, о том, как быть соседями, – сказала Элизавет.

– Наверное, он плохо говорит по-английски, – сказала мама. – Нельзя просто так беспокоить дряхлых пожилых людей.

– Он не дряхлый, – сказала Элизавет. – Он не иностранец. Не старый. И вообще не похож на затворника.

– Не похож на кого? – переспросила мама.

– Это к завтрему надо, – сказала Элизабет.

– У меня есть идея, – сказала мама. – Почему бы тебе все это не придумать? Представь, будто задаешь ему вопросы. И запиши ответы, которые он мог бы дать.

– Это должно быть правдой, – сказала Элизавет. – Это для новостей.

– Они никогда не узнают, – сказала мама. – Придумай. Настоящие новости тоже всегда придумывают.

– Настоящие новости никогда не придумывают, – сказала Элизавет. – Это же новости.

– Мы вернемся к этой дискуссии, когда ты немного повзрослеешь, – сказала мама. – Как ни крути, придумывать гораздо труднее. В смысле, придумывать хорошо, так, чтобы выглядело убедительно. Это требует гораздо больше умения. Знаешь что. Если ты все придумаешь и сумеешь убедить мисс Симмондс в том, что это правда, я куплю тебе «Красавицу и Чудовище».

– На видео? – переспросила Элизавет. – Правда?

– Угу, – сказала мама, повернувшись на одной ноге, чтобы взглянуть на себя сбоку.

– Но ведь наш видеопроигрыватель все равно сломан, – сказала Элизавет.

– Если убедишь ее, – сказала мама, – раскошелюсь на новый.

– Ты серьезно? – спросила Элизавет.

– А если мисс Симмондс отчитает тебя за то, что это выдумка, я позвоню в школу и заверю, что это не выдумка, а правда, – сказала мама. – Идет?

Элизавет села за компьютерный стол.