Отшельник - Томас Рюдаль (2014)

– Ты его не знаешь, – ответил Рауль. – Он заслуживал наказания. Он надоедает мне давно, не первый месяц и даже не первый год… Ладно, хрен с ним. Не нужно больше об этом говорить, ладно, Би? Салют! – воскликнул он и выпил.

Они обсуждали вино, закат, а позже – рассвет и новые яхты, которые встали на якорь в марине, Петру и ее дочь – Рауль тоже считал, что она идеально подойдет Эрхарду. Раулю смешно из-за того, что Эрхард ни разу не видел саму девушку, только ее фотографию на стене салона.

– У тебя проблемы с женщинами? – спросила Беатрис.

Рауль посерьезнел.

– Эрхард не говорит о своем прошлом.

– Для этого может быть много причин, – заметила Беатрис.

– Аккуратнее, Би, – предупредил Рауль.

– Ты боишься любви? – не сдавалась она.

Рауль поднял левую руку Эрхарда, чтобы она видела недостающий палец.

– У любви много лиц, но только одна задница, – сказал Эрхард.

– Как поэтично! – воскликнул Рауль. – Лучше скажем: жениться опасно.

Беатрис толкнула его в бок:

– Что тут смешного? Почему ты так об этом говоришь?

– Расскажи Беатрис о дочке парикмахерши, – предложил Рауль. – Пять или шесть раз он собирался с ней познакомиться, но каждый раз сбегал.

Скорее четыре раза. В том числе в канун Нового года. Но Эрхарду не хотелось рассказывать о последней попытке.

– По-моему, это было в прошлом году. Или в позапрошлом. Когда весь январь шли дожди.

– В позапрошлом, – уточнила Беатрис.

– Я припарковался, решил отдохнуть от пассажиров и пошел к дому Петры и ее мужа. Дочка тогда жила еще с ними. Их сын учится в школе-интернате. С улицы я услышал голос Петры. Ты, кстати, знаешь, что она говорит с сильным йоркширским акцентом?

Покачав головой, Беатрис засмеялась.

– Муж отвечал ей – он наполовину марокканец, владеет, среди прочего, сетью магазинов электроники в Пуэрто. Они ссорились из-за комнаты сына в общежитии. Я спрятался в подъезде дома напротив и смотрел на их окна, стараясь хоть краем глаза увидеть дочку, которой меня все время дразнит Рауль. Наверное, я простоял там целый час. Стоял, следил за каждой тенью на потолке, рассмотрел всю белую лепнину. И мне все время казалось, что я увижу ее на балконе или в большом окне рядом с балконом.

– Ты прямо Гамлет какой-то, – ухмыльнулся Рауль.

Беатрис шикнула на него.

– Хочешь сказать – Ромео, – поправил Эрхард и продолжил: – И вот я настолько поглощен своими мыслями, что даже не замечаю фигуру, которая проходит мимо меня по улице, оставляя за собой шлейф медового аромата. Она входит в дом напротив. И только когда хлопнула дверь квартиры, ссора резко прекратилась и Петра заплетающимся от вина языком говорит: «Луиса, милая», – я понимаю: та самая дочка только что прошла мимо.

– А потом? Потом что? – нетерпеливо спросила Беатрис.

– Ничего, – ответил Рауль. – Вот почему все так прекрасно. Это же Эрхард. Ничего не происходит, черт побери! Ни-че-го!

– Что? – удивилась Беатрис. – Ты не поднялся к ним?

– Мне не суждено ее увидеть.

– Что?! – взволнованно вскричала Беатрис. – Глупости! Ну признайся, ты ведь сам себе не веришь!

– Я умею распознавать знаки.

– Но с чего ты взял, что тебе был знак?

– Я вижу. Вижу шаблон.

– Здоровье Луисы. – Рауль поднял бокал.

– Ты сам себе не веришь, – повторила Беатрис, выпивая.

В глубине души Эрхард надеялся, что Луиса – слегка состаренная версия Беатрис с губами как у Кирстен – женщины, с которой он трахался в подсобке бара в Хорсенсе, в Дании, несколько десятилетий назад, – а задница как у одной из тех девиц, что играют в пляжный волейбол. Такую девицу он недавно подвозил в «Спорт Фуэрте». Но, по правде говоря, она, скорее всего, довольно заурядная и милая девушка в платье в цветочек, с белой кожей и острыми, как у матери, английскими грудками.