Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии - Коллектив авторов (2020)

Император как раз заканчивал свой обед.

– Ты голоден? – спросил Шокоицин.

Вопрос его был провокационным, улыбка – кривой. Императора мучила мигрень, и его тошнило. Даже жевательные мускулы челюсти одеревенели от головной боли. Череп его был умышленно деформирован в соответствии с пониманием народа о красоте, а зубы его, тлан-тли, были украшены пластинками из нефрита.

Святой солдат ощутил спазм в желудке.

– Нет, – с отвращением покачал головой он.

Виски его пульсировали. Он сверхусилием заставлял себя не заглядывать в фосфорические блюда с неоновыми ручками и не рассматривать объедки.

Владетель вытер пальцы об слюнявчик из куи. Его коричневые одежды, богато окрашенные узорами и торжественными кружевами, были из той же куи – единственного здесь растения, напоминающего лен или коноплю, из которого шили одежду, вязали циновки и покрывала, но оно не было съедобным. Некоторые из его разновидностей даже выделяли липкий ядовитый сок.

– Ты знаешь, кто я? – спросил Шокоицин.

– Знаю, – ответил Святой солдат. – Эль. Кронос. Сатурн.

– А эти кто? – и, не дожидаясь ответа, император отодвинул в сторону свой терракотовый прибор.

Он потянулся рукой за кувшином с минералкой и выпил ее большими глотками… Боль сжимала его затылок, как в тисках. Он приподнялся с золотого стула с фигурками уродливых мальчиков. Его одежда была увешана всевозможными украшениями. Неясно было, которые из них имеют эстетическое и которые – функциональное назначение. Один черт мог сказать, например, для каких целей были предназначены заполненные инертным газом шланги и трубочки, которые неугомонно струились слюнявым светом и словно огибали пространство вокруг тела. Его благолепное одеяние было образцом изящества и четкости.

Шокоицин повернулся и снова наполнил кувшин. Потом с трудом покинул спинку стула, заковылял по бирюзовому полу к нему и поднес кувшин к его иссохшим губам. На этот раз Святой солдат не отказался. Он проглотил воду и почувствовал себя только что политым цветком.

– Там, откуда ты пришел… где бы оно ни было, ты был отцом?

– Нет, моя супруга была бесплодной.

– Понимаю. А в этом городе мно-о-ого детей, так ведь?

– Объяснить не так уж просто. Я…

– Молчать! Ты поднял руку на наше потомство. Кража детей – это, возможно, тяжелейшее по нашим законам преступление и карается оно смертью. Но не такой смертью, которая отправила бы тебя счастливым на небеса, а презренной виселицей, когда ты не сможешь отдать кровь и сердце свое всевышним, потому что целость твоей плоти останется нетронутой.

Шокоицин вызывающе смотрел на него. Сознавал ли этот незнакомый человек, о чем идет речь? В империи миштеков смерть занимала место важнее, чем жизнь; она могла быть как унижением, так и наградой за дела подданного. После исполнения приговора Святой солдат был бы предан вечному позору. Казнь виселицей была одновременно «вылуплением», отменяла право загробного существования. Не было и быть не могло ничего более страшного, чем лишение права быть принесенным в жертву на алтаре богов и, тем самым, невозможность душе твоей оказаться в солнечной стране Тлалокан…

– Зачем тебе они, эти двадцать детей? – прошептал неожиданно солдат. – Чтобы они присутствовали на твоем столе?

– Ты что, издеваешься? – ощетинился император. – Вовсе нет.

Какое-то время они измеряли друг друга взглядами.

– Меня известили, что тебя нелегко было поймать… – сказал наконец Шокоицин. – Многие из наших оставили свои кости в той безводной равнине.

– Да, – ответил с удовольствием Святой солдат. – Их было весьма немало.

– Детвора назвала тебя «Человеком, который выбрал войну». Чем ты заманил их пойти с тобой? Собирал их по дороге, похищал с ферм на окраинах, так, что ли? – Он ткнулся лицом в его лицо и обжег своим дыханием. – Шастают ли и другие изверги вроде тебя по моей стране?