Башня из пепла - Магнат Наталья Я., Поляков Петр (2008)

Тем летом я в среднем писал по рассказу каждые две недели. «Ночная смена», «Туннели были темными-темными», «Последний суперкубок», «Побочное дело» и «Никто не покидает Нью-Питсбург». А еще я написал «Мистфаль приходит утром» и «Второй вид одиночества». Итак, всего семь рассказов. Возможно, меня толкал вперед призрак Вьетнама, а может быть, чувство разочарования: у меня не было ни работы, ни подружки, ни той жизни, о которой я мечтал. («Никто не покидает Нью-Питсбург», хотя и самый слабый рассказ, написанный мной тем летом, очень хорошо отражает мои тогдашние настроения: Нью-Питсбург — это Байонна, а труп — я.)

Как бы там ни было, слова лились из меня рекой, как никогда. Все семь рассказов, которые я тогда написал, увидели свет, хотя некоторым из них потребовалось для этого несколько лет. Два из них оказались решающими для моей карьеры, и их я включил в данный сборник.

Правда, они были самыми лучшими! Я знал это, когда писал их, и сообщил свое мнение в письмах, отправленных Говарду Уолдропу тем летом. «Мистфаль приходит утром» стал самым совершенным рассказом из всех написанных мной, пока через несколько недель после него не появился «Второй вид одиночества». «Мистфаль» казался мне более гладким — грустный рассказ, где почти нет действия в привычном смысле этого слова, но, как мне казалось, пробуждающий чувства и хорошо написанный. С другой стороны, «Одиночество» представляло собой открытую рану, мне было больно его писать. Оно явилось настоящим прорывом в моем творчестве. Ранние рассказы рождались исключительно в голове, а этот был выстрадан сердцем — первый рассказ, заставивший меня почувствовать, что я уязвим, первый рассказ, который поставил передо мной вопрос: «Действительно ли я хочу, чтобы люди это читали?»

Я знал, что «Мистфаль приходит утром» и «Второй вид одиночества» могли разрушить или сотворить мою карьеру.

Следующие полгода у меня ничего не получалось. Ни один из рассказов не продался с первого раза. И даже со второго. И с третьего. Другие «летние» рассказы тоже не пользовались у издателей успехом, но именно отказ напечатать «Мистфаль» и «Одиночество» причинял мне невыносимую боль. Я не сомневался, что это сильные рассказы, лучшее, на что я был способен. Если издатели не хотят их брать… может быть, я просто не понимаю, что нужно, чтобы придумать хороший рассказ, и моя лучшая работа на самом деле ничего не стоит. Когда, с трудом передвигая ноги, рассказы возвращались домой, этот день я отмечал черным камнем. Черный день, за которым следовала черная ночь, наполненная сомнениями.

Нов конце концов моя вера была вознаграждена. Оба рассказа приняли в «Аналог», журнал, который гордился своими огромными тиражами и высоким рейтингом среди изданий подобного рода. Джон У. Кэмпбелл-младший умер той весной, и после неразберихи, царившей несколько месяцев, Бен Бова занял его место в качестве главного редактора самого уважаемого журнала, печатавшего научную фантастику. Я уверен, что Кэмпбелл ни за что не принял бы ни один из этих рассказов, но Бова намеревался вывести «Аналог» на новую дорогу.

«Второй вид одиночества» увидел свет первым, в декабрьском номере 1972 года, а замечательная иллюстрация к нему была напечатана на обложке, ее нарисовал Фрэнк Келли Фрис. Главный герой парил над завихрениями пространственной воронки. Это была моя первая обложка, и мне ужасно захотелось иметь оригинал. Фрис предложил мне его за двести долларов — но за рассказ я получил всего двести пятьдесят, так что не мог позволить себе такой роскоши. Зато я приобрел внутренний разворот на две страницы и эскиз обложки. Они замечательные, но я до сих пор жалею, что не купил картинку. Последний раз, когда я выяснял ее судьбу, оказалось, что нынешний владелец хотел продать ее за двадцать тысяч долларов.