Разреши себе скучать. Неожиданный источник продуктивности и новых идей - Мануш Зомороди (2017)

1. Что мы имеем в виду, когда говорим о скуке

Мне нравятся скучные вещи.

Энди Уорхол[5]

Подростки постоянно на нее жалуются. Коллеги по несколько раз на дню сбегают от нее в ближайший к офису Starbucks. Родители умирают от нее каждый вечер, укладывая своих малышей. Сегодня слово «скука» то и дело возникает в нашей речи, и даже не верится, что оно появилось относительно недавно, в 1853 году, когда Чарльз Диккенс впервые употребил его в романе «Холодный дом». В то время как некоторые историки полагают, что скука – это отклик на промышленную революцию (когда европейцы стали менее религиозны, у них появилось больше свободного времени, в том числе на то, чтобы скучать), здравый смысл подсказывает: скука существует ровно столько, сколько существует человек. (Ну, разве что пещерным людям, жившим в вечном страхе, скучать не приходилось.) Как поведал мне один из моих слушателей, дьякон Майкл Хакетт из епархии Луизианы, скука «известна со времен отцов-пустынников, которые жили отшельниками и зачастую очень скучали в своих пещерах».

Тот факт, что слово «скука» появилось в письменной форме лишь в эпоху промышленной революции, вовсе не означает, что на протяжении веков люди не «скучали»; просто для описания тех же ощущений они использовали другую терминологию. Депрессия. Экзистенциальный кризис. Тошнота (так же назывался роман 1938 года Жан-Поля Сартра о философской скуке, моя любимая книга в старших классах школы, – не знаю, что это говорит обо мне).

Нынешний век нейронауки, когда мы только-только начинаем по-настоящему постигать возможности человеческого мозга, пересматривает феномен скуки, открывая в нем удивительные положительные стороны. Они и представляют особый интерес для нашего исследования. Но перед знакомством с современными концепциями этого загадочного и волшебного мира будет полезно совершить путешествие в прошлое.

Очень краткая история скуки

Как «роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет»[6], так же и скука, как ее ни назови, останется скучной. Какой бы терминологией ни пользовались лингвисты, писатели и мыслители, все они на протяжении веков сталкивались с этим явлением. Моим гидом по истории скуки выступил Питер Тухи, профессор античной истории Университета Калгари, живо интересующийся этим феноменом, поскольку он якобы полностью отсутствует в Древнем мире. «Для меня всегда оставалось загадкой, почему древние греки, римляне и параллельные культуры ничего не говорят о скуке, – недоумевает Тухи. – Они считают это состояние в высшей степени обыденным, а потому и недостойным упоминания».

Первоначальный интерес Тухи вырос в целую книгу Boredom: A Lively History («Живая история скуки»), которая убеждает в том, что и в древних обществах не обошлось без скуки. Об этом свидетельствуют и высокие авторитеты (Сенека, описывающий скуку как болезнь), и низы (граффити на латыни, обнаруженное в Помпеях: «Стена! Как странно, что ты не рухнула под тяжестью скуки тех, кто исчеркал тебя»). Латинское taedia со временем превратилось в христианское acedia (уныние), «полуденный демон» вялости и беспокойства, уже в эпоху Возрождения ставшее грехом melancholia (меланхолии), чтобы потом найти успокоение во французской идее ennui (тоски).

Немецкий философ Артур Шопенгауэр описывал скуку как «блеклую тоску по некоему неопределенному объекту», в то время как Сёрен Кьеркегор, предпочитая называть ее бездействием, полагал, что это важнейшее состояние бытия и что «тот, кому оно неведомо, тем самым демонстрирует, что он не возвысился до человеческого уровня».