Подземка - Харуки Мураками (1997)

В больнице проверили мои глаза и сразу положили под капельницу. Больница в этот момент напоминала полевой госпиталь — в коридорах под капельницами лежали больные.

Мое состояние в то время было не очень плохим, и после двух капельниц я не стал ложиться, а вернулся домой, хотя врач и предлагал остаться. В то время я был возбужден, как будто только что вернулся с поля боя, и не чувствовал даже усталости.

Однако после того как вернулся домой, сильно разболелись глаза. Всю неделю не мог хорошо спать. Глаза болели независимо от того, закрывал я их или нет. Это очень неприятно. Поэтому пришлось вновь идти в больницу и пройти обследование. После этого мне сказали, что у меня уровень холинэстеразы очень низкий, что связано с зариновым отравлением. Лучше бы в самом начале сказали. Они ведь должны были знать после инцидента в Мацумото, какое влияние на организм оказывает зарин и как в этом случае проводить обследование. Только больница Сэйрока вела какие-то самостоятельные исследования и там понимали, что делать при отравлении зарином, а во многих других больницах лечение было поставлено ужасно.

Анализы также показали, что у меня резко ухудшилась функция печени. Мне сказали, что это довольно опасно. Похоже, такое обнаружили не только у меня, но и у нескольких других жертв. Вполне вероятно, что на печень повлиял спиртовой раствор, которым из организма выводили зарин. Однако печень — «молчаливый орган», сам ты ее не чувствуешь и боли в ней не ощущаешь. Мне сказали, что необходимо полностью отказаться от алкоголя, и я больше не пью.

После этого я целую неделю не ходил на работу, а затем три месяца не оставался на сверхурочные и ежедневно вовремя возвращался домой. Начальство к этому отнеслось с пониманием, и это мне во многом помогло.

Откровенно говоря, у меня есть большие сомнения насчет эффективности действий полиции и «скорой помощи» по спасению пострадавших. Это правда, что сначала произошел инцидент в Цукидзи, и, тем не менее они слишком поздно пришли на помощь пострадавшим на Кодэмматё. О них забыли. И если бы люди на месте, включая меня, не взяли инициативу на себя, трудно представить, что могло бы произойти. Даже местный полицейский там — хоть, вероятно, и не имел опыта действий в подобных ситуациях — совершенно растерялся. Когда его спросили, в какую больницу лучше всего везти пострадавших, он не мог ничего ответить и десять минут совещался по радио со своим начальством. А это был всего лишь вопрос, в какую больницу лучше всего?

Полиция начала проявлять активность после того, как спасательная операция уже завершилась. Они, например, стали регулировать движение, когда пришла всего одна машина «скорой помощи». И вообще — что случилось с японской системой контроля за кризисными ситуациями? Даже зариновый инцидент в Мацумото, когда было много жертв, не послужил уроком ни для полиции, ни для больниц. Уже тогда указывали на связь «Аум Синрикё» с зарином, и если бы эта информация оказалась активно проработана, возможно, и не произошло бы этого инцидента в метро, или, по крайней мере, я бы легче отделался.

В больнице я видел несколько человек, которые вместе со мной оказывали помощь пострадавшим у станции Кодэмматё. Среди них были и те, кто лежал на кровати. Эти люди, оказывая помощь другим, надышались зарином и нанесли вред своему здоровью. Я не хочу об этом молчать. Молчать — дурная японская привычка. Думаю, инцидент сейчас постепенно забывается, но я не хочу, чтобы это произошло.

Кроме того, почему до сих пор не создана система лечения посттравматического стресса? Почему государство не пытается правильно оценить, в каком положении оказались жертвы этого инцидента? Я собираюсь и дальше бороться за тех, кто пострадал в этой трагедии.

Когда глаза перестали видеть, я скорбно подумал: вот я умираю.

Мицуру Мицуно (53 года)