Подземка - Харуки Мураками (1997)

Закончив старшую среднюю школу, я стала работать в Йокогамском Сбербанке, откуда ушла вскоре после того, как вышла замуж. Проработала я там девять лет и одиннадцать месяцев. Если бы проработала еще месяц, получила бы отпуск и премию за десятилетний стаж. Работу я любила, начальство тоже меня уважало, не боялось поручать мне любую работу.

До замужества я жила с родителями, единственный ребенок. Родители часто ссорились, особенно отец был ужасным, но в основном по пустякам. «Ты так сказала!» — «Ничего я не говорила!» — на таком примерно уровне. Сейчас я живу с отцом, и подобных вещей не бывает.

С мужем я познакомилась, когда мы катались на лыжах в префектуре Нагано, — через свою подругу, которая дружила с сотрудником «Джей-ти». Хорошо помню, что это было в феврале 1991 года. Муж очень любил лыжи, в один сезон провел на склонах в общей сложности почти целый месяц. Я начала кататься только в двадцать лет, и наш уровень, конечно, отличался, но в один сезон я раз пять ездила кататься. Хотя мои родители были против — говорили, что это опасно. Два раза в месяц они разрешали, а три считалось уже много. Родители у меня очень нервные, и до 25 лет я должна была возвращаться домой до 10 часов вечера (смеется).

Ну и вовремя вы возвращались?

Еще чего (смеется). Но если было поздно, в дом уже нельзя было войти, дверь на замке. Поэтому я останавливалась у подруг, хотя и чувствовала, что нехорошо так поздно возвращаться (смеется). Но родители обо мне очень беспокоились, и сейчас я понимаю, что вела себя неправильно. Когда сама родишь ребенка, понимаешь, насколько он тебе дорог.

Мама умерла четыре года назад. У нее был рак груди, который перешел на все тело. Отец оставил работу и ухаживал за мамой. Было очень тяжелое время. Но даже тогда мы с ним постоянно ссорились. Я знаю, что это гадко, но тогда ничего не могла с собой поделать. С другой стороны, может, потому что тогда столько ссорились, теперь уживаемся прекрасно.

Папа говорит, что я сильно изменилась. Стала немного мягче, что ли. Может, повзрослела. Наверное, дело в Асуке. Смотрю на нее, и хоть внутри может все кипеть, я не могу не улыбнуться.

Когда я познакомилась с мужем, он попросил мой домашний телефон, и хотя я его не дала, он все равно его как-то узнал, видимо через того товарища, который работал с ним в «Джей-ти». Позвонил мне, и после этого мы разговаривали почти каждый день. Примерно через месяц он пригласил меня на лыжи. Тогда мы поехали группой в шесть человек, все мужчины из «Джей-ти», и среди них я была только одна женщина.

Какое у вас было первое впечатление о муже?

Когда он спускался по склону, выглядел очень суровым. Никакого дружелюбия в нем не чувствовалось. За лыжными очками виднелись его обычные очки в черной оправе. «Что это с ним такое?» — сначала думала я. Он был так занят своим спуском, что на других ему было наплевать. Но нам обоим надо было спускаться, на склоне не до разговоров.

Однако после лыж, когда что-то выпили, он совсем изменился, стал разговорчивым. Даже много шутил. Было интересно наблюдать такую перемену в поведении. Поездка была рассчитана на две ночи и три дня, но за это время я не почувствовала между нами никакой особенной близости, хотя мы, видимо, понравились друг другу.

Откровенно говоря, когда я в первый раз встретила этого человека, я интуитивно подумала: мы, наверное, подружимся и даже поженимся. Женщина может такое почувствовать. Поэтому я решила не давать ему номер своего телефона. Вероятно, он и так со мной свяжется, подумала я (смеется). Такая была уверенность.

Мы оба были одного возраста, нам было по 26 лет. Оба с удовольствием выпивали: пиво, виски, японское саке, вино, все равно что. Ему все нравилось, такой он был человек.