Подземка - Харуки Мураками (1997)

Если убрать лишнее декоративное оформление, можно сказать, что СМИ использовали довольно примитивную структуру. Инцидент с зарином подавался ими как четкое противопоставление справедливости и зла, разума и безумия, здоровья и уродства. Шокированные безобразным инцидентом, люди говорили в один голос: «Что за глупые штуки они выкинули? Что за безумие творится, и вообще — куда идет Япония? Куда смотрит полиция? Сёко Асахара в любом случае должен быть казнен».

Таким образом, люди — в большей или меньшей степени — сели в большой дилижанс под названием «справедливость, разум и здоровье». И это совсем не трудно понять, поскольку здесь произошло безграничное сближение относительного и абсолютного. Одним словом, в отношении Сёко Асахара и членов его секты, в отношении их действий подавляющее большинство людей стоят за справедливость, разум и здоровье. Более понятного консенсуса быть не может, и СМИ, опираясь на этот консенсус, еще более его укрепляли.

В противовес этому мощному течению раздавались голоса: «Преступление должно быть осуждено как преступление, а справедливость и разум тут ни при чем». Однако подобные утверждения получили резкую отповедь общественного мнения. Но спустя два года после инцидента, куда приехали на этом трясущемся дилижансе мы все, представляющие «нашу сторону» справедливости и разума? Чему научил нас этот шокирующий инцидент? Какие уроки мы из него извлекли?

Одно совершенно определенно. Остались удивительно «неприятное чувство и неприятный осадок». Мы ломаем себе голову: откуда все это вообще появилось? Создается впечатление, что многие из нас, чтобы забыть это «неприятное чувство и неприятный осадок», хотят засунуть инцидент в сундук под названием «прошлое», а значение события определить в рамках «суда» и решить все на уровне системы.

Конечно, в ходе суда выявятся многие факты, и это представляет большую ценность. Однако если эти факты, выявленные в судебном разбирательстве, мы не сможем глубоко усвоить ради самих себя, то все превратится в массу бессмысленных деталей, в слухи из зала суда и, в конечном счете, исчезнет во мраке истории. Как падающий на город дождь, который по сточным каналам стекает прямо в море, не оросив землю. Юридическая система действует только на основе закона и может решить только одну сторону проблемы, но этим все последствия происшедшего не могут быть улажены.

Иными словами, потрясение, нанесенное японскому обществу сектой «Аум Синрикё» и газовой атакой в метро, еще не проанализировано в достаточной степени, и значение случившегося, а также уроки, которые мы должны извлечь, еще не приняли конкретную форму. Сейчас, когда я закончил эту книгу, я не могу отмахнуться от подобных сомнений. Разве можно считать инцидент разрешенным, если просто повесить на него ярлык из ряда вон выходящего, бессмысленного преступления, совершенного сумасшедшей организацией? Может, я выражусь слишком резко, но у меня создается такое впечатление: в конечном итоге дело движется к тому, что инцидент может остаться в памяти как книжка комиксов, одна из историй о редких преступлениях, городской миф. Если это так, то где была совершена ошибка?

Если мы хотим чему-либо научиться в результате этого несчастья, то не пришло ли сейчас время провести новое расследование — под другим углом и другим способом? Видимо, легко сказать: «Аум» — это зло. Также легко сказать, что «зло и разум — это разные понятия». Эти две теории неизбежно противостоят друг другу, но таким путем избавиться от чар «консенсуса дилижанса» будет довольно трудно.

Дело в том, что эти понятия уже глубоко укоренились и институизировались, они уже захватаны грязными руками. И раскачать, а затем разрушить эти укоренившиеся в рамках системы понятия, если не невозможно, то достаточно трудно.

И нам сейчас нужны новые понятия, основанные на иных точках зрения. Нужна новая история совершившегося, написанная на основе этих понятий.

2