Подземка - Харуки Мураками (1997)

По правде говоря, в тот день я проработал до половины шестого. Обедать не стал — было плохо. Аппетита нет. То и дело бросает в холодный пот, знобит, окружающие говорят, что лицо бледное. Подкосись ноги — отправили бы домой, но они не подкашивались… Все говорят, может, это аллергия на пыльцу. Я ведь только что вернулся из Южной Америки. Вот они и подумали на пыльцу. Но глаза не фокусируются, голова гудит. Хорошо, что возня с бумагами поручена женщинам, а основная моя работа — телефонные звонки.

Весь следующий день — выходной — я пролежал. В глазах по-прежнему темно, двигаться нет сил. Ночью не до сна — мучают кошмары. Вижу сон и открываю глаза. Охватывает страх: усни я сейчас — больше не проснусь никогда.

Сейчас я живу один, а тогда у меня была семья: жена и дочери. Извините за пикантные подробности (смеется). Семья-то была, но на самом деле ее как будто и не было.

Так вот, повесил я ту одежду, в которой ходил на работу, в шкаф, а ребенок возьми и скажи: глазки болят. У меня их двое. Старшая уже взрослая, младшая ходит в начальную школу. Вот она и говорит: больно глазам. Посчитал я: что-то тут не так, — и решил выбросить костюм и все остальное. Даже ботинки выкинул.

В конечном итоге, не обошлось без трупов, многие страдают от осложнений… Конечно, я ощущаю гнев от этого преступления. Но, пожалуй, мое восприятие несколько отличается от других пострадавших, ехавших в том же вагоне. Гнев никуда не денется, вот только я отделался сравнительно легко, поэтому мой гнев — больше не как заинтересованной стороны, а скорее такой, объективный. Личной озлобленности у меня почти нет.

Может, это покажется странным, но, сдается мне, я с давних пор не считаю, что не понимаю таких сект и царящего в них фанатизма. Я не отрицаю их в своем сознании. Меня с детства увлекали звезды и легенды, поэтому я стал моряком. Но я не люблю коллективы и собрания, поэтому не питаю интереса к религиозным организациям. Если подумать серьезно, я не считаю, что все там плохо. Частично понять могу.

Вообще — странно. В командировке в Южную Америку один сотрудник посольства в Колумбии пригласил меня в караоке. Я собирался сходить туда же и на следующий день, но передумал и пошел в другое место. Так вот, в том заведении, куда я не пошел, в тот вечер прогремел взрыв. Я обрадовался, все твердил себе: «хорошо, что в Японии все спокойно», — вернулся в страну, а на следующий день поехал на работу и попал в такую переделку (смеется). Прямо анекдот какой-то. Но, в отличие от Японии, в странах Южной Америки или Юго-Восточной Азии за смертью далеко ходить не нужно — она всегда вьется поблизости. Происшествия — норма жизни. В этом смысле в Японии все обстоит иначе.

По правде говоря, на следующий день после случившегося я предложил жене развестись. Наши отношения и так оставляли желать лучшего, поэтому я считал, что, когда приеду, пора бы завести об этом разговор. А тут инцидент с зарином. Но, вернувшись домой, я предпочел об этом умолчать. Из фирмы позвонили домой, объяснили жене: мол, произошло то-то и так-то, но реакции не последовало. Может, просто объяснения оказались неумелыми. Но для меня это стало решающим фактором. Естественно, в такой ситуации я был на взводе, и, может, поэтому о разводе само собой вырвалось.

Не инцидент с зарином — глядишь, не собрался бы с духом заговорить об этом. Происшествие не только аукнулось шоком, но и послужило поводом.

Жизнь в постоянных склоках привела к тому, что я совсем о себе не заботился. Я не исключал возможности умереть после случившегося и воспринимал бы эту смерть как еще одно происшествие. И в душе уже смирился с этим фактом.

Хобби? Рисую, режу гравюры. Живет за моим домом один профессиональный художник, беру у него уроки. По вечерам и в конце недели рисую сам. Преимущественно акварелью. Люблю пейзажи и натюрморты. Мне нравится размеренный образ жизни. Нравится вести разговоры с товарищами-художниками. О креветках говорить не хочется.