Кавалер Красного замка - Александр Дюма (1845)

– Ах да, – сказал Морис, который очень хорошо понимал, о чем хотел поговорить его друг, но прикидывался непонимающим, – та незнакомка!

– Ну кто же она?

– Не знаю.

– Хороша собой?

– Ну!.. – сказал Морис, презрительно сморщив губы.

– Какая-нибудь бедняжка, забывшаяся в любовном свидании.

…Какие слабые созданья!..

Везде, всегда любовь – вот в чем наши мечтанья.

– Может быть, – проговорил Морис, которому эта мысль показалась сейчас до того отвратительной, что он лучше желал бы видеть незнакомку бунтовщицей, нежели влюбленной.

– А где она живет?

– Не знаю.

– Ну, полно, пожалуйста, ты не знаешь… Этого быть не может.

– Почему?

– Ведь ты ее провожал?

– Она ушла от меня на Мариинском мосту.

– Ушла от тебя! – вскрикнул Лорен со смехом. – Чтоб женщина так отделалась от тебя?

Когда же голубь сизокрылый

Спастись от ястреба умел?

Когда же кролик тупорылый

Пред диким волком не робел?

– Лорен, – сказал Морис, – приучишься ли ты говорить так, как все? Меня дрожь берет от твоей ужасной поэзии.

– Как! Говорить, как все? Мне кажется, что я говорю лучше всех! Я говорю, как гражданин Дюмурье, – и прозой и стихами. Что касается моей поэзии, любезный, я знаю одну Эмилию, которая находит, что она не совсем дурна. Но вернемся к твоей.

– К моей поэзии?

– Нет, к твоей Эмилии.

– Разве у меня есть Эмилия?

– Ну, полно, полно! Видно, твоя серна обратилась в тигрицу и показала тебе зубы, а ты хоть не рад, да влюблен.

– Я влюблен! – сказал Морис, покачав головой.

– Да, ты влюблен.

Безумен тот, кто страсть скрывает!

Кого он этим проведет?

Амур все в сердце попадает,

Юпитер промахи дает.

– Лорен, – сказал Морис и схватил ключ, который лежал на ночном столике, – объявляю тебе, что ты больше ни одного стиха не скажешь, потому что я заглушу его свистом.

– Ну, так давай поговорим о политике. Начну с того, что я затем и пришел. Знаешь ли ты новость?

– Слышал, что вдова Капета хотела улизнуть.

– Это что… пустяки.

– Что же еще?

– Знаменитый кавалер Мезон Руж в Париже.

– В самом деле? – вскричал Морис, вскочив с постели.

– Он, собственной персоной.

– Когда же он заявился?

– Вчера вечером.

– Как?

– Переодетый егерем национальной гвардии. Женщина, в которой подозревают аристократку, переодетую в простонародное платье, вынесла ему мундир за заставу. Какое-то время спустя они возвращались под руку, как ни в чем не бывало. Подозрение пробудилось в часовом только тогда, когда они уже миновали его; он вспомнил, что эта женщина прошла в первый раз с узлом и одна, а во второй – под руку с каким-то военным и без узла; это было нечисто. Он сразу подал сигнал, их пустились догонять. Но они исчезли в каком-то доме на улице Сент-Оноре, дверь которого растворилась как бы по волшебству. Этот дом имел другой выход на Елисейские Поля. Ну и прощай! Кавалера Мезон Ружа и его сообщницы как не бывало; дом сотрут с лица земли, владелец его погибнет на эшафоте, но это не помешает кавалеру начать свою попытку, которая не удалась в первый раз, месяца четыре тому назад, а во второй раз вчера.

– И его не арестовали? – спросил Морис.

– Как же!.. Лови-ка Протея, лови его, любезный. Ты знаешь, сколько бед перенес Аристей, гоняясь за ним.

Pastor Aristaeus fugiens Peneia tempe.

– Смотри, – сказал Морис, поднеся ключ к губам, – берегись!

– Сам ты берегись, черт возьми! На этот раз ты освищешь не меня, а Вергилия.

– Ты прав, и пока ты не будешь переводить его, я – ни слова. Но вернемся к кавалеру Мезон Ружу.

– Да, согласимся, что он рисковый человек.

– Как ни говори, чтобы предпринимать подобные штуки, надо много смелости.

– Или пылать сильной любовью.