Кавалер Красного замка - Александр Дюма (1845)

– Боже мой, – воскликнул испуганный Тизон, – что это вы говорите! Как! Я только во время отлучек из Тампля смогу видеть мою дочь!

– Ты вовсе не будешь выходить, – сказал Сантер.

Тизон повел вокруг себя мутным взглядом, не останавливая его ни на одном предмете, и вдруг…

– Я не выйду! – вскрикнул он. – Коли так, увольте меня совсем! Я подаю в отставку. Я не изменник, не аристократ, чтобы меня насильно держали в тюрьме! Я вам говорю, что хочу выйти!

– Гражданин, – сказал Сантер, – повинуйся приказаниям Коммуны – и ни слова; или худо тебе будет, я тебе говорю. Оставайся здесь и смотри за всем, что происходит. Предупреждаю тебя, что следят и за твоими поступками.

Между тем королева, полагая, что о ней забыли, мало-помалу пришла в себя и стала поудобнее укладывать своего сына в кровати.

– Позови-ка свою жену, – сказал муниципал, обращаясь к Тизону.

Последний повиновался беспрекословно. Угрозы Сантера обратили его в ягненка.

Пришла жена Тизона.

– Пойди сюда, гражданка, – сказал Сантер. – Мы выйдем в переднюю, а ты обыщи арестанток.

– Послушай, жена, – сказал Тизон, – они не хотят пускать нашу дочь в Тампль.

– Как это! Они не хотят пускать нашу дочь? Стало быть, мы теперь не увидим ее?

Тизон покачал головой.

– Что вы тут выдумали?

– Я говорю, что мы донесем совету Тампля и что решит совет, то и будет, а до того…

– А до того я хочу видеться с моей дочерью.

– Потише, – сказал Сантер, – тебя призвали сюда, чтобы обыскать арестанток, так обыскивай, а там мы увидим.

– Все это так, – сказала женщина, – но все-таки…

– Ого! – вскричал Сантер, насупив брови. – Дело портится, как видно.

– Делай то, что приказывает тебе гражданин начальник; делай, женка, а после ты увидишь… Он говорит, увидишь…

И Тизон взглянул на Сантера с покорной улыбкой.

– Ладно, – сказала женщина, – ступайте, я готова их обыскать.

Они вышли.

– Милая мадам Тизон, – сказала королева, – поверьте…

– Я ничему не верю, гражданка Капет, – сказала неистовая женщина, оскалив зубы, – разве одному только, что ты причина всех несчастий народа. Уж только бы найти мне у тебя что-нибудь подозрительное, и ты увидишь!

Четыре человека остались у дверей на случай, если бы королева вздумала сопротивляться и жена Тизона потребовала бы помощи.

Начали с королевы. Нашли у нее платок с тремя узлами, который, к несчастью, казался приготовленным ответом на узлы, найденные накануне Тизоном, карандаш, ладанку и сургуч.

– Ну, так и есть, – сказала жена Тизона, – что я сказывала муниципалам, то и случилось. Она пишет, австриячка! Намедни я нашла каплю сургуча на огарке, который вынесла от нее.

– Ах, сударыня, – сказала королева умоляющим голосом. – Покажите только ладанку…

– Как бы не так! – сказала женщина. – Не сжалиться ли над тобой?.. Меня не пожалели… у меня отнимают дочь.

На принцессе Елизавете и на юной принцессе Марии ничего не нашли.

Жена Тизона позвала муниципалов, которые вошли во главе с Сантером; она подала им все вещи, найденные ею у королевы; вещи эти переходили из рук в руки и сделались предметом бесконечных предположений. Особенно три узла на платке долго волновали воображение производивших обыск.

– Теперь, – сказал Сантер, – мы прочитаем тебе приговор Конвента.

– Какой приговор? – сказала королева.

– Приговор, по которому ты будешь разлучена с сыном.

– Неужели правда, что этот приговор существует?

– Да… Конвент слишком заботится о здоровье ребенка, вверенного его попечению народом, чтобы оставить сына в обществе такой беспечной матери, как ты…

Глаза королевы засверкали, как молния.

– По крайней мере, скажите, в чем меня обвиняете, лютые тигры!

– Черт возьми! Это немудрено сделать, – сказал муниципал. – Да вот…

И он произнес одно из ужаснейших обвинений, подобное тому, которым Светоний обвинил Агриппину.