Лорды Белого замка - Элизабет Чедвик (2017)

Звук получился сухим и хриплым, а во рту стоял привкус прокисшего вина. В висках пульсировало, голова нестерпимо болела, не говоря уж о том, что между ног ощущение было не из приятных.

– Который час?

– Уже почти два пополудни, – сказал Теобальд и с тревогой взглянул на нее. – Я дал тебе поспать, сколько мог, но все гости уже собрались в зале. Ты хорошо себя чувствуешь?

Мод хотелось закрыть голову подушкой, застонать и велеть ему уйти. Однако пришлось ответить:

– Да, милорд.

Она с трудом села в постели. Свет ударил ей в глаза и заставил сощуриться.

– Твои женщины пришли, чтобы помочь тебе, – вновь повторил он, показав через плечо в направлении, откуда раздавался приглушенный шепоток, и кашлянул. – Извини, если вчера ночью сделал тебе больно.

– Только немного, мило… Тео.

Она вспомнила его слова о том, что дома следует называть супруга по имени, и увидела, как лицо его смягчилось от нежности.

– И все равно, я бы предпочел вообще не делать тебе больно, – проговорил Теобальд и погладил ее по щеке. – Боюсь, милая, что тебе придется поторопиться. Простыню с брачного ложа ждут в зале, чтобы гости могли ее освидетельствовать.

Мод поморщилась, представив себе, как доказательство ее невинности будет вывешено на всеобщее обозрение.

– Ладно, не буду мешать тебе одеваться.

Теобальд, неловко пятясь, отошел от кровати, что-то сказал служанке и удалился.

Бабушка Мод и прислуга сразу окружили кровать. Одна из женщин протянула ей горячий травяной отвар. Мод сжала в ладонях дымящуюся кружку и с наслаждением отхлебнула.

– Ты хорошо себя вела, – сказала Матильда де Шоз, коротко кивнув, что могло считаться похвалой. – Твой муж, кажется, остался очень доволен.

Мод молча пила отвар. Хотя акт консумации и не оказался удовольствием, о котором говорила Хависа Фицуорин, однако он не стал и жестоким испытанием, как намекала бабушка. Мод почувствовала боль, за которую, задыхаясь, извинился Теобальд, пока еще был в состоянии говорить. Боль осталась и сейчас, но вовсе не такая уж невыносимая, и после прошедшей ночи Мод понимала, что теперь обладает силой и влиянием, которые не идут просто ни в какое сравнение с ее положением в доме отца. Теперь она была леди Уолтер, и Теобальд поверял ей свои мысли. Да одно лишь это с лихвой возмещало физическое неудобство, которое он ей причинил.

– Вот вода, леди Мод, умойтесь, – сказала Барбетта, одна из служанок, которых приставили к ней в Ланкастере. – И еще успокаивающий бальзам, если надо.

Мод покачала головой:

– Не надо. Лорд Уолтер хорошо со мной обращался.

Бабушка сразу насторожилась:

– Но он консумировал ваш брак?

Отбросив покрывала, она жестом велела Мод сойти с кровати и вздохнула с облегчением, увидев пятна крови на простынях и красные полосы, испачкавшие внучке внутреннюю сторону бедер.

– Я горжусь твоей храбростью, – сказала Матильда.

Повернувшись к служанкам, она приказала им снять простыню и отнести ее в большой зал.

– Я вовсе не была храброй, – призналась Мод. – Я столько выпила, что едва понимала, что происходит, а теперь у меня болит голова.

– Вам нужно принять порошок из ивовой коры, миледи, – встрепенулась Барбетта. – Сейчас принесу.

Она выскочила за дверь, а две оставшиеся служанки принялись снимать с кровати окровавленную простыню – доказательство девственности Мод. Если через девять месяцев она родит, то это будет ребенок Теобальда, и никого другого.