Седьмая казнь - Джеймс Роллинс (2016)

В нижней части запертой стальной двери зияло небольшое вентиляционное отверстие – в него, наверное, было положено просовывать поднос с едой. На уровне глаз темнело крошечное окошко, сейчас плотно закрытое заслонкой.

Сафия вновь посмотрела в окно с морозными узорами. Пейзаж служил единственной подсказкой к тому, где расположена эта тюрьма. Замерзшая тундра, усеянное льдинами море…

Похоже, я в Арктике.

Сафия не представляла, какой здесь часовой пояс, зато она уже четыре часа наблюдала за солнцем. Светило почти не двигалось, словно висело над горизонтом круглосуточно. Скорее всего, так и было. Если Сафия не ошиблась в своих умозаключениях, то ее привезли куда-то севернее Северного полярного круга, в край полуночного солнца.

Она стиснула пальцами горло и перевела взгляд на еще одну примечательную деталь пейзажа. На сотни акров вокруг тянулся стальной лес. Каждое дерево представляло собой десятиэтажную антенну со скрещенными у вершины поперечными реями. Внизу по граниту извивались кабели, образуя могучую паутину.

Сафия, прищурив глаза, рассматривала внушительную конструкцию.

Похоже на огромную антенную решетку. Только для чего она?

В центре сооружения был вырыт большой котлован диаметром с добрую четверть мили. Он выглядел куда старше антенн. Стертые, заезженные края наводили на мысль о бывшей горной выработке.

Арктика служила важным источником нефти, редких минералов и драгоценных металлов. Из-за повышения зимних температур и таяния вечной мерзлоты внутренние северные земли становились все доступней, а горные работы на них – все активней. Арктику охватила настоящая золотая лихорадка, что добавило напряжения и без того непростым международным отношениям.

Здесь, несомненно, тоже когда-то вели добычу полезных ископаемых, но теперь это место явно использовали для чего-то другого.

Для чего? Зачем меня сюда привезли?

За спиной тихонько зажужжало. Сафия оглянулась.

Видеокамера под потолком направила на пленницу свой глаз.

Сафия, пряча страх, ответила вызывающим взглядом.

Кажется, скоро я все узнаю.

10 часов 22 минуты

– Склонить ее к сотрудничеству будет непросто, – решил Саймон Хартнелл.

Он стоял, заложив руки за спину, и поглаживал шелковистые манжеты шерстяного костюма от Армани – привычка, свойственная Саймону в минуты размышлений. Сколько раз он в этой самой позе возглавлял заседание совета директоров! Сейчас Саймон Хартнелл рассматривал видеоизображение на настенном мониторе – подмечал упрямство на лице пленницы, оценивал противницу.

За спиной произнесли с русским акцентом:

– Мы сможем задействовать тот же козырь, что и против профессора Маккейба.

Саймон повернулся к начальнику службы охраны. Стройное мускулистое телосложение Антона Михайлова подчеркивали облегающие спортивные брюки черного цвета и куртка в тон. Белоснежные волосы Антон аккуратно стриг и приглаживал гелем; они острым мыском спускались на лоб между бровей. Жизнь в Арктике сделала кожу Михайлова бледной, почти прозрачной. Впрочем, ему не помогло бы даже экваториальное солнце. Антон, как и его старшая сестра Валя, страдал альбинизмом. Правда, они опровергали расхожее убеждение о том, что у альбиносов красные глаза: радужка и у брата, и у сестры сияла девственной голубизной.

Единственным пятном на лице у Антона была черная татуировка слева: половина солнца с загнутыми лучами пересекала щеку и восходила ко лбу над глазом. Сестра Антона, Валя, носила вторую половину на правой щеке.

Саймон как-то попробовал выяснить значение этих символов, но не получил внятного объяснения ни от сестры, ни от брата – те лишь завуалированно намекали на свое прежнее ремесло. Саймон завербовал обоих после того, как они осиротели – не по своей вине, а из-за краха предыдущего работодателя.