Мои дорогие девочки - Эмма Берсталл (2013)

Значит, Ральф пытался разыграть ее. Она вскрикнула, подскочила и, подняв руки и пританцовывая, пошла вокруг стола к сыну. По пути столкнула упаковку с хлопьями, и они разлетелись по кухне. Саломея не понимала, что происходит, но с радостью присоединилась к веселью.

– Ты сделал это! – воскликнула Виктория и бросилась обнимать сына – хлопья захрустели под ногами. – Я так рада за тебя!

– Что он сделал? – поинтересовалась Саломея, обнимая мать и брата. – Что такое Бирмингем?

Виктория немного успокоилась и отстранилась от сына. Ведь Ральф сказал только, что поступил, но намерен ли он там учиться? Конечно, ей очень хотелось это знать, но с тех пор, как он вернулся домой, она старалась не вмешиваться и дать сыну возможность самому принимать решения.

– Ты молодец! – произнесла она.

Ральф подошел к холодильнику и налил в стакан апельсиновый сок. Казалось, он стал намного выше и теперь с легкостью покорит весь мир. Долгие часы занятий с Мэдди, когда они учили французские слова, многократно проговаривали темы и писали варианты прошлых экзаменов, не прошли даром.

– Что ты собираешься сегодня делать? – спросила Виктория. Будущее сына теперь представлялось ей ярким и многокрасочным, совсем не похожим на коричнево-серые картинки, которые она мысленно рисовала прежде. – Надеюсь, праздновать?

Ральф со стаканом в руке направился к двери.

– Я пока никому не рассказывал. Хотел, чтобы ты узнала первой. Созвонюсь с друзьями, узнаю, какие у кого успехи, и тогда решу. – Он нахмурился. – Но сначала я должен сделать кое-что еще.

Виктория повернулась к Саломее:

– Поторапливайся! Кое-кому из нас нужно на работу.

Взглянув на сына, она снова улыбнулась, ее глаза блестели и искрились.

– Ты ведь знаешь, что дело не только в результатах. И они никогда не были самым важным.

– Да.

Пятнадцать минут спустя, убрав хлопья с пола, Виктория быстро поднялась наверх, почистила зубы и переоделась. Если не поторапливаться, она рискует опоздать.

Ральф не закрыл дверь, и из его комнаты слышался низкий, горловой, заразительный смех. Виктория замерла на мгновение, осознав, что давно не слышала, чтобы сын так смеялся, а потом на цыпочках ушла, не желая беспокоить его.

Виктория завезла Саломею в летний лагерь, доехала до работы и быстро поднялась по крутым ступенькам в офис. Сегодня она двигалась легко и ловко – казалось, еще немного, и она взлетит. Никто и ничто не могло омрачить ее счастья. Это был один из тех редких идеальных дней, какие навсегда остаются в памяти. В этом она не сомневалась. Успех Ральфа – не просто несколько сертификатов, которые станут для него трамплином на новый этап жизни, будь это высшее образование или работа. Это символ чего-то более значимого.

Самым важным для нее было то, что, несмотря на пережитые несчастья и ту боль, которую они причинили друг другу, Ральф справился, и это означало, что дальше все будет отлично. Чем бы Ральф ни стал сейчас заниматься, он, как никто другой, уже продемонстрировал, что у него все получится.

Она заглянула в приоткрытую дверь кабинета Дебс.

– Ой, извини!

– Виктория, заходи!

Дебс в одном белье стояла у маленькой раковины в углу и мыла подмышки. Пол вокруг нее был залит водой.

– Я бежала до работы, – объяснила она, повернувшись к Виктории, и снова продолжила свое занятие. – Когда нет душа, это единственный способ освежиться.

Она закончила мыться и завернулась в полотенце. Ее лицо было ярко-красным, а мокрые волосы, стянутые на затылке в «хвост», липли к голове.

– Я пробежала около шести миль и сейчас валюсь с ног, – сообщила Дебс и посмотрела на Викторию, которая, притворив за собой дверь, шагнула вперед. Она с трудом сдерживала эмоции.

– Ты выглядишь счастливой, – удивилась Дебс. – Что такое?

Виктория рассказала о Ральфе, и подруга бросилась к ней, чтобы обнять. Полотенце упало, и Виктория сквозь одежду ощутила мокрое тело Дебс.