Расколотый разум - Элис Лаплант (2011)

Мир закружился. Все потемнело. Тело мое обратилось в камень.

– Убита? Аманда? – спросила я. Но это было правдой. Откуда-то я уже это знала. Это не было шоком. Это не было неожиданностью. Это было непрерывное горе.

После недолгого молчания женщина заговорила. Ее голос стал мягче.

– Наверное, это сложно. Переживать эту минуту снова и снова.

Я заставила себя дышать снова, разжать кулаки, сглотнуть. Магдалена положила руку мне на плечо.

– Тогда зачем вы сегодня пришли? Мы уже проделывали это несколько раз. Зачем еще раз? Почему сейчас? У вас нет улик.

Ответом было молчание.

– Так зачем вы здесь? – еще раз спросила Магдалена. Никто не смотрел на меня.

– Обычная проверка. Вдруг доктор Уайт сможет нам как-то помочь.

– Да как она вам поможет?!

– Может, она видела что-то. Слышала что-то. Знала о чем-то в жизни Аманды, о чем больше никто не знал. Женщина вдруг повернулась ко мне.

– Так было что-то? Что-то необычное в жизни Аманды? Кто-нибудь затаил на нее злобу? Были причины на нее злиться?

Все смотрели на меня. Но меня там не было. Я была в доме у Аманды, за ее кухонным столом, мы от души хохотали над ее пародией на Соседский дозор в нашей округе, над тем, как она изображала запись звонка в 911, в которой женщина сообщала об опасном преступнике, пытающемся вломиться в церковь, который на самом деле оказался бездомным лабрадором, мочащимся под кустом.

Это была скромная кухня, никогда не переделывавшаяся под стандарты соседей. Питер и Аманда, школьный учитель и соискатель докторской степени в области религии, купили этот дом прежде всего из-за его расположения.

Простой сосновый буфет, выкрашенный в белый цвет. На полу линолеум в квадратик. Двадцатилетний холодильник цвета авокадо. Аманда принесла черствый кекс, оставшийся с собрания ассоциации учителей и родителей, и отрезала каждой из нас по кусочку. Я откусила и выплюнула все в тот же момент, что и она. Мы снова засмеялись. И вдруг я почувствовала всю боль утраты.

Женщина-детектив внимательно за мной наблюдала. Хватит. Это все на сегодня.

– Спасибо, – сказала я, и наши взгляды на секунду встретились. А потом троица ушла.

* * *

1 марта, если верить календарю. Наша годовщина. Джеймса и моя. Обычно я забываю, но Джеймс – никогда. Он не покупает мне вычурных подарков по какому-то поводу, – их он приберегает на самый неожиданный момент; но те, что он дарит на праздники, тем не менее очень приятны и необычны. Что же будет сегодня? Я чувствую себя как собака, которая сбивает ковер, бегая по нему. Я не так часто бываю в таком настроении. Нет. И не то чтобы я позволяла ему застигнуть себя врасплох. Но тем не менее вот это предвкушение, предчувствие, которое никак не рассеивается. Мой паразит, живущий в темноте, его сущность остается загадкой, даже несмотря на рутину брака. Одна ванная на двоих, вещи, разбросанные по полу, крошки под столом после завтрака. И несмотря на это – все еще есть загадка. Подарок богов – вот чем был Джеймс. И сегодня, когда я жду его возвращения неизвестно откуда, я благодарю богов за него.

* * *

Я беру первый фотоальбом, с пометкой 1998–2000. Женщина, которая помогает мне, настаивает на этом. Она не понимает, как невероятно глупо себя чувствуешь, когда тебе показывают море незнакомых лиц и мест. Все подписано большими черными прописными буквами будто для ребенка-идиота. Для меня.

И тебя спрашивают, снова и снова: «А это кто? Ты ее помнишь? Ты узнаешь это место?» Это как смотреть чьи-то фотографии из отпуска в том месте, где тебе никогда не хотелось бы побывать.

Но сегодня я выполняю просьбу куратора нашей группы поддержки. Я изучу каждое фото, ища подсказки. Я буду считать альбом историческим документом, а себя – антропологом. Раскрывая факты и формулируя теории. Но сначала факты. Всегда.

Я кладу рядом с собой блокнот. Чтобы записывать сделанные открытия.