Мой нежный враг - Грэхем Линн (2008)

Лисандер с суровым видом наблюдал, как Офелия залпом опрокинула в себя большую порцию неразбавленной водки. А ведь утверждала, что не пьет. Интересно, почему он вообще решил, что может доверять ей?

— Вы глубоко заблуждаетесь, — торопливо сказала Офелия.

— Я так не думаю.

Высокомерия Лисандеру было не занимать. Офелию словно обожгло его недоверие, ей хотелось кричать. Онемевшими руками она открыла бутылку воды.

— Честное слово, я ничего не знала ни об одном завещании. Мы никогда не были близки с бабушкой.

— Ты была достаточно близка к ней, чтобы она оставила тебе все, чем владела. Надо было только выполнить ее чудовищные планы и выйти за меня замуж.

— Но это вы просили меня выйти за вас замуж! Как можно обвинять меня в том, что это было спланировано?

— Давай перейдем к делу. — Его темные глаза были холодны, как горная река. — Сколько ты хочешь за дом?

Покраснев под его презрительным взглядом, Офелия гордо вскинула голову.

— Я не уверена, хочу ли продавать его!

Эти слова подтвердили его самые худшие опасения и самые мрачные подозрения. Лисандер пробормотал что-то на греческом языке.

— Все изменилось! — Офелия изо всех сил старалась не сдаваться. — И в этом нет моей вины.

— Разве? — выдохнул Лисандер. — Даже нежелание выходить за меня замуж было разыграно, чтобы отвести любые мои подозрения.

— Я ничего не выдумывала! Бабушка и меня обманула, поставив в затруднительное положение вместе с вами!

— Но для тебя это затруднительное положение оказалось очень выгодным. Ты получила право на наследство и еще больше получишь по брачному контракту.

— Я не собиралась брать ваши деньги... правда. — Глаза Офелии сверкали гневом.

— Ты мне больше нравилась, когда схватила пачку банкнот. — Лисандер презрительно рассмеялся.

— Значит, вы по-прежнему уверены, что я — алчная вымогательница, да? — Она бросила на него полный негодования взгляд.

— Ты сама сказала это,

glikia

той.

Приступ ярости подействовал на Офелию, как адреналин. Его не убедить в том, что она ничего не знала о двух завещаниях. Лисандер вывел ее из себя, и желание оставить за собой последнее слово в этом споре затмило все остальное. Офелия была сыта по горло запугиваниями и оскорблениями. Она извинилась, попыталась объясниться, но его это не интересовало. Ну что ж, она больше не будет церемониться с тем, кто обвинил ее во лжи и мошенничестве! Если он хочет верить, что она дьявол, жадная интриганка, пусть так и будет.

— В таком случае, — взорвалась Офелия, — я обдеру вас как липку до последнего пенни. Вы этого заслуживаете!

— Попытайся. — Карие глаза Лисандера вспыхнули недобрым светом. Ни одна женщина никогда не позволяла себе бросать ему такой самонадеянный вызов. Он привык к нежным словам и подчинению, лести и уговорам.

— Вы не умеете проигрывать. — Офелия больше не собиралась извиняться. Облик дерзкой вымогательницы сейчас предпочтительнее извиняющейся скромницы. Какой прок говорить правду тому, кто отказывается слушать?

— Конечно. Но предупреждаю, я превосходно умею из проигравшего превращаться в победителя, — спокойно заметил Лисандер.

— Пойду наверх, сниму это дурацкое платье! — бросила в ответ Офелия.

Послышался настойчивый стук в дверь. Офелия покраснела. Тот, кто был за дверью, слышал, что новобрачные сцепились, как кошка с собакой. На пороге появился пожилой мужчина крепкого телосложения с озабоченным выражением лица. Он вежливо кивнул Офелии и обратился к Лисандеру на греческом языке. Девушка вышла. А Лисандер выяснил, что плохие новости еще не иссякли.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Офелия! — прорычал Лисандер, как раз когда она поднялась по лестнице наверх. — Спустись!