Мой нежный враг - Грэхем Линн (2008)

— Мама всегда говорила, что рядом с вами очень спокойно... Ой...

— Говори, говори о ней, — подбодрила ее Вирджиния. — Кэти была моей лучшей подругой в школе, и мне жаль, что наша дружба оборвалась.

— Я не испытываю враждебности по отношению к вам, — поспешила заверить Офелия.

— Совсем? Я была удивлена, что ты не рассказала Лисандеру о многолетнем романе Аристида с твоей матерью, — призналась Вирджиния.

— Вы знали об этом?

— Конечно. Перепутались и сломались три жизни, потому что мужчина не смог выбрать одну женщину. Мы обе любили его. Я обожала Аристида, но он питал слабость к женскому полу. Вскоре после того, как наше поместье было продано твоей бабушке, я познакомила его с Кэти и больше для Аристида уже не существовала. Это была любовь с первого взгляда. Аристид никогда не говорил мне, почему разорвал помолвку с твоей матерью.

Офелия нахмурилась, так как не знала, что Аристид встречался с Вирджинией до ее матери,

— Вы хотите сказать, что он расстался с мамой еще до свадьбы? — Она не могла скрыть своего удивления.

— За два дня до церемонии. Спектакль, разыгранный в церкви, не имеет к нему никакого отношения. Он был потрясен, когда узнал об этом. Возможно, Кэти не осмелилась признаться твоей бабушке, что все отменено. Или она надеялась, что Аристид все же придет, несмотря ни на что. Уж очень сильно он ее любил.

— И все же женился на вас, — тихо отметила Офелия.

— Ко мне он пришел за утешением, поскольку была уязвлена его гордость. Аристид заверил меня, что между ним и Кэти все кончено. Кто-то может сказать, что, выйдя замуж за человека, который любил другую женщину, я получила то, что должна была получить. Но когда ты молод, ты — оптимист. Я думала, он забудет ее, — улыбнулась Вирджиния, — а он не забыл. Потом обнаружилось, что я не смогу родить ему детей.

— Но вы усыновили Лисандера.

— Это случилось позже, но, боюсь, Аристид оказался равнодушным отцом, и Лисандер заметил это... У тебя есть младшая сестра. Она живет с тобой?

— Молли? — Офелия удивилась, что Вирджинии известно об этом. — Последний раз я видела свою сестру восемь лет назад. После смерти матери ее удочерили.

—

Вот как? — Повисла неловкая тишина. Вирджиния с облегчением вздохнула, когда с подносом в руках появилась экономка. — Спасибо, Мэй, как раз то, что нам нужно.

— Не вставайте, мадам, — заволновалась Мэй. — Врачи говорили, вам нужно больше отдыхать.

— Я налью чай, — улыбнулась Офелия. — Вы болели?

Вирджиния пояснила, что страдает раком легких, и Офелия постаралась скрыть свой шок.

— Лисандеру было трудно смириться с моей болезнью. Он ожидал худшего, и я чувствовала это. Он спорил с врачами, выслушивал массу консультантов, но ни с кем не делился своими страхами, даже не признавался в их существовании. Он сильный человек, но весь в себе, с ним трудно.

Офелия отметила про себя, что Лисандер не почувствовал потребности поделиться бедой с ней. Больно осознавать это.

— Я поразилась, — бодро продолжала Вирджиния, — когда он женился на тебе, даже мне ничего не сказав. Это было так непохоже на него, что я сразу поняла — это любовь. Узнав, что ты ухаживала за больной бабушкой, я настояла, чтобы он ничего не рассказывал тебе о моей болезни. Мне не хотелось омрачать ваш медовый месяц.

Офелию потрясли слова женщины. Именно об отсутствии любви в их браке она старалась не думать, чтобы не расстраиваться.

— Я уже боялась, что Лисандер никогда не женится. Но потом появилась ты, и, должна сказать, мой сын меняется, — заявила Вирджиния. — Еще ребенком он был важным и серьезным, не играл, как другие дети. Когда вырос, твердил, что всем доволен, но ничего, кроме работы, не видел. Женщины, окружавшие Лисандера, ничего для него не значили. Теперь я понимаю — он ждал свою единственную. С тех пор как он встретил тебя, мой мальчик впервые в жизни счастлив...

— Откуда вы знаете, что он счастлив?