– В основном мы занимаемся очень простыми делами, не вызывающими разногласий. Подтверждаем законную силу завещаний, проверяем документы на собственность, назначаем попечителей гражданам, которые находятся не в себе… Иногда всплывают дела и об опеке над несовершеннолетними, но, как правило, не осложненные: родители, которые сами рады сбросить с себя ответственность за детей, родители-шизофреники или наркоманы, которые явно не справляются со своими обязанностями, родители, угодившие за решетку на долгий срок… в общем, все те случаи, когда надзор за ребенком переходит к дедушкам, бабушкам, тетям, дядям и другим родственникам. Понимаете, о чем я?

– Это не суд по семейным делам.

– Вот уж где я ни за что не стала бы работать, хоть озолоти меня. Лучше заниматься бандитскими разборками, чем копаться в том дерьме, которым начинают пулять друг в друга супруги, когда им приспичит освободиться от брачных уз. – Она отвела глаза. – А вы как с этим справляетесь?

– Моя профессиональная жизнь не исчерпывается работой в суде.

– Вы занимаетесь и терапией.

Не было нужды вдаваться в подробности. Я просто кивнул.

– Ну, ладно, – сказала Нэнси Маэстро, – а теперь я расскажу вам о деле Сайкс против Сайкс. Которое, в сущности, есть не что иное, как внутрисемейная разборка, только в замаскированном виде, почему у меня и чешутся руки отправить его на рассмотрение суда по семейным делам. А еще лучше – в мусорную корзину, до того оно отвратительно. Настоящая помойка.

– Почему же тогда вы его приняли?

– Потому что так велит закон. – Судья подалась ко мне примерно на дюйм. – Умеете хранить секреты? Конечно, умеете, вы же психотерапевт… Мне надо вести себя здесь примерно, потому что я очень рассчитываю на повышение. Со стороны оно выглядит как обычный горизонтальный перевод в уголовный суд. На деле же он вовсе не горизонтальный, потому что там я буду вести громкие финансовые процессы. Махинации банкиров, крупных инвесторов и все такое. Финансовые дела – моя первая любовь в юриспруденции, с них я начинала прокурором, потом перешла на другую сторону – защищала высокопоставленных мошенников, а потом меня назначили сюда. С условием, что я наберусь здесь судейского опыта, а как только понадобится судья для ведения процессов по серьезным корпоративным преступлениям, мою кандидатуру рассмотрят одной из первых. Так что разногласия по исходу дела – это последнее, что мне нужно. А уж тем более апелляция или, упаси господи, кассация[5]. Вот почему я приняла к рассмотрению дело Сайкс против Сайкс и надеюсь с вашей помощью закруглить его быстро и без потерь.

– Я вас понял, судья, но у меня свои темпы работы…

– И я это тоже хорошо понимаю, – перебила меня Нэнси. – Я не собираюсь учить вас тому, как ее лучше делать, просто обозначаю свои приоритеты: я заинтересована в том, чтобы это дело не лежало, а двигалось. В смысле, я не хочу, чтобы оно оставалось у меня на руках и наносекундой дольше, чем того заслуживает. И тут объективные психологические данные могут оказать мне большую помощь. О’кей?

– О’кей.

– Уверены, что не хотите шоколадку? Шоколад способствует выработке эндорфина.

Я улыбнулся.

– Ладно, – продолжала Нэнси Маэстро. – Дело Сайкс против Сайкс. Или, как я его называю, Мегера против Тетехи. Сайкс номер Один – она же Мегера – зовется Констанция. Врач, богатая, дом в Вествуде оценивается в семизначную сумму; короче, может дать ребенку все лучшее, что можно купить за деньги. Но, к несчастью для нее, ребенка, о котором идет речь, она не рожала, а просто решила пойти к цели коротким путем. То есть оттягать уже готового ребенка у младшей сестры.

Она повернула свой вращающийся стул влево и тронула пальцем аккуратно выщипанную бровь.