Радость жизни - Эмиль Золя (2016)

— Ну что ж, почему бы и нет?.. Мы любили бы друг друга из года в год и не считали бы дней. А это вовсе не так глупо.

Полина взглянула на него, веки у нее задрожали, она слегка побледнела. Мысль о любви отозвалась в ее сердце и наполнила томной негой. Лазар взял девушку за руку, без задней мысли, просто желая быть еще ближе к ней, держать что-нибудь, принадлежащее Полине; он играл этой теплой рукой, сгибая и разгибая тонкие пальцы, продолжая смеяться, но смех его становился все напряженнее. Полина ничуть не беспокоилась — это просто одна из тех бесед, какими они развлекались еще в юности. Но вскоре силы начали покидать ее, смущение росло, и она чувствовала, что уже вся принадлежит ему. Даже голос ее ослабел.

— Но вечно есть одни плоды — это уж очень скучно… Пришлось бы охотиться, рыбачить, пахать… Если правду говорят, будто там все работы делают женщины, ты заставил бы меня копать землю.

— Тебя? С такими ручками!.. А разве там не обучают обезьян? Из них, наверно, выходят отличные слуги!

Полина рассмеялась над этой шуткой; голос ее замирал.

— Впрочем, этих ручек тогда бы уже не было, — прибавил Лазар. — Да я бы их съел, видишь? Вот так…

Он принялся целовать ее руки и кончил тем, что стал слегка покусывать их. Кровь прилила к лицу Лазара, внезапный порыв страсти ослепил его. Они больше не говорили: их закружило одно безумное желание, которому поддавались оба, забыв обо всем на свете. Полина не мешала Лазару делать с нею, что ему угодно. Лицо ее разгорелось и словно припухло; бессильно откинувшись в кресле, она закрыла глаза, будто не желая ничего видеть. Порывистым движением он расстегнул ей лиф и стал срывать юбки, ища губами ее губы. Он поцеловал ее, а она, обвив его шею обеими руками, возвратила Лазару поцелуй, вложив в него всю свою страсть. Ее девственное тело затрепетало, она невольно открыла глаза и вдруг увидела, что соскользнула на пол; перед глазами у нее мелькнула лампа, шкаф, потолок, на котором ей было знакомо каждое пятнышко, — и она очнулась, удивленно озираясь по сторонам; казалось, страшный сон прошел, и вот она проснулась у себя в комнате. Полина с силой вырвалась из рук Лазара и вскочила. Юбки у нее спускались, из расстегнутого лифа показалась обнаженная грудь. В напряженной тишине комнаты раздался ее крик:

— Пусти меня! Какая мерзость!

Но Лазар не слышал, обезумев от желания. Снова схватил он Полину и, срывая с нее одежду, ища губами ее наготу, стал обжигать ее поцелуями, от которых она вся трепетала. Два раза она чуть не упала снова. Она вот-вот готова была отдаться ему и жестоко страдала от этой борьбы с собою. Обхватив ее, Лазар следовал за нею вокруг стола, оба порывисто дышали, изнемогая от напряжения. Наконец он с такой силой бросил ее на старый диван, что зазвенели пружины. Вытянув руки, Полина удерживала Лазара, повторяя хриплым голосом:

— О! Умоляю, оставь меня… Это мерзко, то, чего ты хочешь!

Стиснув зубы, Лазар не отвечал ни слова. В тот миг, когда ему показалось, будто девушка окончательно в его власти, она рванулась в последний раз изо всех сил, и Лазар откачнулся к столу. Высвободившись на мгновение, Полина одним прыжком выскочила в коридор и бросилась к себе. Не успела она захлопнуть дверь, как Лазар уже стоял перед ней. Для того, чтобы затворить дверь и замкнуть ее на ключ, Полине пришлось налечь на нее всей тяжестью тела: Лазар нажимал с противоположной стороны, и Полина сознавала, что, просунь он в щель хоть носок туфли, все погибло. Замок громко щелкнул. Наступила страшная тишина, среди которой снова послышался голос морского прибоя, рокотавшего внизу.