Король зимы - Бернард Корнуэлл (1995)

В этот момент весельчак, ливший на девушку масло, принялся с размаху шлепать ее по животу, и тяжелые желтые капли летели на хохочущих зрителей.

– Беда в том, – повысил голос Кадви, пытаясь отвлечь внимание Овейна от голой девицы, – что Утер позволил людям из Кернова прийти и разрабатывать заброшенные римские рудники. Эти прохвосты должны, отметь себе, посылать дань в вашу сокровищницу, но негодяи отвозят олово назад в Кернов. Это я знаю точно.

Овейн насторожился:

– Кернов?

– Они добывают деньги прямо из нашей земли. Нашей земли! – раздраженно воскликнул Кадви.

Кернов был отдельным государством, таинственной землей в самой отдаленной части западного полуострова Думнонии, землей, которой никогда не правили римляне. Большую часть времени эти люди жили с нами в мире, но иногда король Марк вдруг вылезал из кровати своей последней жены и посылал отряд грабителей за реку Тамар.

– Что делают тут люди из Кернова? – разъярился Овейн.

– Я же толкую! Крадут наши деньги. И не только это. Эти рудокопы не платят всего, что должны. Но ты никогда этого не докажешь. Никогда, даже если твой умный парень Ливеллин сунется в ту торфяную дыру и сумеет подсчитать, сколько олова они добывают в год. – Кадви отмахнулся от назойливого мотылька и мрачно покачал головой. – Они под охраной закона. Утер им потакал, вот они и думают, что им все нипочем.

Овейн рассеянно пожал плечами. Он увлеченно следил за полудюжиной пьяных солдат, которые гонялись за девушкой, чье обнаженное тело, покрытое масляной пленкой, блестело при свете факелов. Девушка была увертливой и скользкой от масла, и обессилевшие от хохота охотники никак не могли ее схватить. Я еле сдерживался, чтобы не захихикать. Овейн резко повернулся к принцу.

– Тогда пойди туда и убей нескольких бастардов, – сказал он так, будто предлагал съесть кусок жареного мяса.

– Я не могу, – покачал головой Кадви.

– Почему?

– Утер дал им защиту. Если я нападу на них, они пожалуются Совету и королю Марку и заставят меня заплатить за каждого убитого рудокопа.

Жизнь раба была дешевой, а хороший рудокоп стоил так высоко, что даже богатому принцу вроде Кадви заплатить королевскую пошлину было разорительно.

– Но как они узнают, что напал на них именно ты? – жестко усмехнулся Овейн.

Вместо ответа Кадви ткнул пальцем в щеку. Голубые татуировки могли выдать его людей с головой.

Овейн серьезно кивнул. Натертую маслом девушку наконец удалось повалить и пригвоздить к полу. Она лежала в кустах, росших на нижней террасе в окружении своих гогочущих преследователей. Овейн раскрошил кусок хлеба, хмыкнул и снова поднял взгляд на Кадви:

– Итак?

– Итак, – коварно улыбнулся Кадви, – дело могло бы сладиться, найди я людей, которые сумели бы немного порастрясти бродяг-рудокопов. Это заставит их искать у меня защиты, понимаешь? А расплатой будет олово, которое они сейчас посылают королю Марку. А твоя доля… – Он помолчал, испытующе глядя на Овейна. – Твоя доля – половина стоимости олова.

– Сколько? – быстро спросил Овейн.

Они говорили теперь так тихо, что мне пришлось напрягаться, чтобы сквозь хохот и веселые выкрики солдат расслышать хоть слово.

– Пятьдесят золотых слитков в год. Вот таких.

Кадви вытащил из кошелька слиток золота размером с рукоять меча и покатил его по столу в сторону Овейна.

– Такой большой? – Даже Овейн был ошарашен.

– Торфяник – богатое место, – мрачно проговорил Кадви. – Очень богатое.

Овейн перевел взгляд на раскинувшуюся внизу долину Кадви, где в неподвижной, серебряной, как клинок меча, реке лежало плоское отражение торфяника.

– Сколько там рудокопов? – деловито спросил он.

– В ближайшем поселении, – Кадви на мгновение задумался, – семьдесят или восемьдесят человек. И конечно же, без счету рабов и женщин.

– А как много таких поселений?

– Три, но остальные два чуть в стороне. Меня интересует ближнее.