Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Уорренби? (сборник) - Джорджетт Хейер (1951, 1953)

– Как вы убедитесь, старший инспектор, – произнес Першор, – преступление совершено при помощи обычной проволоки для вешания картин, обмотанной вокруг шеи потерпевшего, при помощи какого-то неизвестного инструмента. Держа в руке конец проволоки и этот инструмент и стоя у потерпевшего за спиной, убийца быстро обвил ему шею проволокой, подцепил другой конец, соединил концы и несколько раз повернул свой инструмент, вызвав смерть от удушья за…

– Можно подумать, он сам не видит, – перебил Першора Грант. – Вы бы унялись, глупец!

– Секундочку! – Першор раздулся от гнева. – Как вы сами убедитесь, старший инспектор, шея убитого была туго обмотана ниже места, где расходятся концы проволоки, а это означает, что между ними находилось приспособление, которое потом убрали.

– Оно найдено? – спросил Хемингуэй.

– Пока нет, старший инспектор, – признался Першор.

Старший инспектор обвел взглядом комнату:

– Не вижу ничего подходящего. Даже если найдем – что толку? Вряд ли преступник оставил свои отпечатки на проволоке. Вы проверили проволоку, Том? Ничего на ней, конечно, не обнаружите, но надо использовать все возможности. – Он обратился к фотографу: – Мне нужен снимок этого угла с того места, где вы стоите.

Следующие несколько минут Хемингуэй посвятил фотографу. Когда тот, сделав все снимки, которые потребовались, стал собирать свою аппаратуру, он еще немного постоял, изучая картину преступления.

– Если вы закончили, старший инспектор, то «Скорая» готова забрать труп, – напомнил Першор.

– Его нашли в этой позе? Все на месте?

– Из показаний сэра Родерика Уикерстоуна и доктора Уэструтера следует, что никто не дотрагивался до тела. Особенно настойчиво я допросил врача, исходя из того, что он мог попробовать оживить жертву, но он утверждает, что сразу увидел: человек мертв, и не трогал его. Впоследствии полицейский медик…

– В комнате ничего не трогали?

– Ничего, кроме телефонной трубки, висевшей на шнуре: видимо, убитый выронил ее. Ее вернули на рычаги под моим наблюдением, – важно поведал инспектор Першор, – после чего сфотографировали на предмет отпечатков пальцев.

– Хорошо. Тело можно уносить, – распорядился Хемингуэй. – Говорил ли доктор Йоксолл… Не важно, сам узнаю.

Инспектор передал разрешение унести труп, увидел, что Хемингуэй раздвигает тяжелые парчовые шторы за телефонным креслом, и сказал:

– Убийца, без сомнения, прятался за этой шторой, старший инспектор.

– Сомнения есть, и много, – едко возразил Хемингуэй. – Перестаньте величать меня «старшим инспектором» всякий раз, когда открываете рот. Это действует мне на нервы. Я не говорю, что преступник не прятался; но судя по тому, как все выглядит, прятаться ему было совершенно не обязательно.

– Вы хотите сказать, старший… вы хотите сказать, что потерпевший не ожидал нападения?

– Я не жду удара убийцы, когда играю с друзьями в бридж. Все могло произойти так, как вы думаете, но, по-моему, кресло стоит слишком близко к окну, чтобы тот, кто прятался за занавеской, не привлек внимания своей жертвы. Даже если не было шороха, любой сидевший там непременно заметил бы движение занавески хотя бы краем глаза. В этом случае он успел бы оказать хоть какое-то сопротивление. Мы же не наблюдаем ни малейших следов борьбы. Хорошая, чистая работа!

– Жестокое, подлое убийство! – сурово заявил инспектор Грант.

– Вы так говорите, потому что не любите дел об удушении. Все преступники – подлецы. Я видел много гораздо более жестоких убийств, да и вы тоже. – Подождав, пока накрытое тело Сэтона-Кэрью вынесут на носилках из комнаты, он продолжил: – Так на чем мы остановились? Теперь мне хотелось бы узнать, Першор…

– Подозреваемых держат в…

– Мне хотелось бы узнать, Першор, почему человеку с Джермин-стрит звонят в чужой дом? Ему точно звонили? Это установленный факт?