Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Уорренби? (сборник) - Джорджетт Хейер (1951, 1953)

– Рассказывать, собственно, почти нечего, – промолвил Тимоти. – В одном могу тебя успокоить. У нее плохие манеры, но она, несомненно, леди. Нет, черт, даже не так: женщина с хорошим образованием и воспитанием. О ее происхождении мне известно немного: мать – итальянка, отец – английский художник. Никогда о нем не слышал, он определенно оставил дочь без наследства, из чего заключаю, что художником он был неважным и бедным. Но при жизни обеспечивал жене и дочери более-менее достойную жизнь, что свидетельствует о кое-каких средствах – возможно, семейных, переставших поступать после его смерти. Когда умерла мать, Бьюла поселилась у дяди и тети по отцовской линии. По какой-то таинственной причине она с ними порвала и с тех пор зарабатывает на жизнь самостоятельно.

– Бьюла не объяснила тебе этот разрыв?

– Нет. – Тимоти пнул ногой дрова в камине и уставился на взметнувшееся вверх пламя. Потом он снова перевел взгляд на брата. – Я с тобой предельно откровенен, Джим.

– Отлично. Продолжай.

– Я бы предпочел замолчать, но представляю, чего тебе наговорила мать, поэтому лучше открыть истинную картину. В какой-то момент Бьюла перенесла потрясение. Не знаю, что это было, но с тех пор она замкнулась в себе. Она ужасно боится чего-то и прячет свой страх под внешней воинственностью. Похоже, маме от нее досталось. Она сказала тебе, что Бьюла – авантюристка?

– Не помню, что именно она сказала…

– Мы оба знаем маму! Если Бьюла покушается на мои деньги и будущий титул, то она добивается своих целей противоестественными способами! Отлично знает, что стоит ей дать согласие – и я уже завтра на ней женюсь. Однако Бьюла постоянно отвечает мне отказом.

– Почему?

Тимоти пожал плечами:

– Новый подход к авантюризму?

– Нет, она не авантюристка. Я ее такой и не считал: для авантюристки ты не такая уж лакомая добыча. Но вот что я думаю, Тимоти, хотя знаю, это тебе не понравится: похоже, Бьюла не та девушка, которую любящие близкие хотели бы видеть твоей женой.

– Мои любящие близкие…

– Знаю-знаю, все мы можем идти к чертям! Ты был откровенен со мной, и я отвечу тебе тем же. Эти строго дозированные сведения о происхождении мне не нравятся. Не хочу нести чушь об истинной любви и полном доверии, но настоятельно советую тебе не вступать в брак с особой, скрывающей свое прошлое и семью!

Тимоти помолчал и резко произнес:

– Хочу познакомить тебя с ней. Ты сегодня уедешь из Лондона или нет?

– Я остановился в клубе. Неужели я способен ринуться домой, когда ты оказался в щекотливой ситуации? – Это было сказано с нежной улыбкой.

– Ну и дурак! – отрезал Тимоти. – Какой от тебя толк?

– Могу, например, побывать в Беркшире и отговорить мать мчаться первым же поездом в Лондон!

– Беру назад все пренебрежительные эпитеты, которыми когда-либо тебя награждал! – вскричал Тимоти. – Ты – олицетворение силы, Джим!

– Брось! – отмахнулся неблагодарный брат. – Ты сказал, что твоя Бьюла тоже втянута в историю с убийством. Ты серьезно?

– Она знала Сэтона-Кэрью, терпеть его не могла, имела возможность убить его. Ну как, серьезно? Она под подозрением вместе с еще несколькими людьми, включая меня.

– Могла она это совершить? Я не спрашиваю, сделала ли. Допустим, не сделала. Но в женских ли это силах?

– Вполне, – ответил Тимоти. – Я знаю один-два верных способа отправить человека на тот свет, но перед этим они бледнеют. Я видел труп и понимаю, как все было сделано. Сила не понадобилась. Подними руку, я тебе покажу. Нужен носовой платок и вот эта линейка, больше ничего.

Он обмотал запястье Джима платком, продел под него линейку и дважды повернул ее.

– Больно! – вскрикнул Джим.

Тимоти вынул линейку из-под платка: