Время любить - Дэни Аткинс (2017)

Должно быть, это Джулия укрыла меня мягким шерстяным одеялом. Именно она выключила свет и плотно закрыла дверь в спальню. Потому что это точно была не я. Я не столько уснула, сколько провалилась в сон головой вперед, словно рухнула с очень большой высоты.

Пять часов спустя я смущенно спустилась вниз. В доме было необычно тихо, никаких признаков присутствия его всегдашних, довольно шумных обитателей.

– Всего лишь хотела дать отдых глазам, да? – понимающе проговорила Джулия, когда я вошла в просторную, открытой планировки гостиную.

– Ты должна была меня разбудить, – сказала я.

Мой голос звучал странно, как будто кто-то натолкал мне в рот ватных шариков, пока я спала, а горло казалось ободранным и больным, предположительно от дыма.

– Тебе требовался сон, – сказала Джулия, передавая мне большую кружку чая. Я с благодарностью сделала глоток, обожгла нёбо и даже не обратила на это внимания.

– И где же все? – спросила я, осматривая явно пустой первый этаж.

– Гэри забрал детей на день к друзьям. Поэтому как только ты допьешь чай, мы пойдем и поищем тебе какую-нибудь одежду из моего обширного дородового гардероба, затем поедем.

В университетские годы мы с Джулией практически объединяли наши гардеробы, и меня охватило любопытное чувство дежавю, когда я стояла в ее спальне и перебирала ее одежду, ища что-то для себя.

– По крайней мере, тебе не придется суетиться и покупать кучу новых вещей, – удрученно сказала она, глядя, как я застегиваю облегающие синие джинсы. – Мне еще столько месяцев до того момента, когда я смогу влезть в бо`льшую часть этих тряпок, поэтому ты вполне можешь ими пользоваться.

Я была занята тем, что складывала позаимствованную у Бена одежду и размышляла, каким образом сумею вернуть ее ему, но прервалась, чтобы быстренько обнять подругу.

– Я бы не раздумывая обменяла десятый размер задницы на Ноя.

– Легко тебе говорить, – проворчала Джулия, обозревая себя во весь рост в зеркале.

На мгновение я вернулась назад, в то время, от которого всегда старалась убежать. В то время, когда пределом моих желаний было спрятаться – от моих родителей, от друзей, от любых людей, действовавших из лучших побуждений и желавших мне помочь. Но больше всего я хотела спрятаться от себя. Даже теперь, столько лет спустя, тяжело было смотреть на фотографии той печальной, полной девочки-подростка. Я с трудом ее узнавала, хотя лицо у нее было мое.

– Господи, Софи. Совсем же ничего не осталось.

Разумом ты, конечно, понимаешь, что означают слова «сгорело дотла», но все же есть что-то душераздирающее в этом зрелище, когда видишь его собственными глазами. Несмотря на ветер, в воздухе воняло едкой гарью.

Я начала нервничать еще на подъезде, за несколько кварталов. Почувствовала, как участился пульс под эластичной повязкой, а в груди стало тесно, как будто я проглотила большой кусок чего-то трудно перевариваемого, который не сдвинется с места, сколько бы антацида я ни приняла.

Вокруг здания стояла толпа зевак, сгрудившись у ограждения, плечом к плечу, как на рок-концерте.

– Ротозеи, – сердито пробормотала Джулия, выбираясь из машины.

Нам пришлось встать немного дальше по дороге, практически на том самом месте, где ночью стоял автомобиль Бена. Я мимоходом подумала о том, где он сейчас. Один в своем доме, наверстывает заслуженный отдых? Или рядом с ним кто-то есть, заботится о нем? Подруга или, может, невеста?

Взяв Джулию под руку, я мягко потянула ее мимо толпы, таращившейся на почернелые стены моего бывшего дома. Здесь не на что было смотреть, ничего не осталось, кроме развалин и разорения.

– Давай найдем твоего кота, – предложила Джулия, выходя из оцепенения и доставая из пакета бечевку, ножницы и скотч, которые потребуются нам, чтобы прикрепить объявления, напечатанные на компьютере Бена.