Сеятель Ветра - Майя Лидия Коссаковская (2006)

Безумный порыв ветра воевал с длинными черными волосами ангела, выдергивая пряди из старательно заплетенной косы. Несмотря на кожаные перчатки, руки на луке седла закостенели, пальцы потеряли чувствительность. Ветер стегал по лицу, вынуждая его прищуривать глаза. Даймон ощущал нарастающую усталость. Ему докучала скованность в плечах и шее, укусы холода. Он был в пути бесконечное число дней, а несущий его на своей спине огромный вороной конь казался неутомимым. Копыта звенели в размеренном, ровном ритме, скорость не менялась ни на секунду. Коня звали Полынь, и, как все скакуны парасим небесной кавалерии, он принадлежал к Божьим тварям. И поэтому был, естественно, абсолютно сумасшедшим. С точки зрения крылатых, безумие касалось всех бестий, которые вели себя непредсказуемо, разговаривали нелепо, появлялись и исчезали без объяснения причин и в большинстве случаев не реагировали на попытки договориться, поэтому контакт с ними считался невозможным. Не исключено, что они потеряли рассудок, когда Бог придумал их в Начале Времен, когда космос еще не зародился и воображение самых могущественных крылатых не могло объять уникальность времен до Сотворения. Их разум был странным и чуждым. Бестии появились, как дети Хаоса, первые игрушки Бога, которые наблюдали за Сотворением, но еще принадлежали к предвечной тьме. Божьи твари старше, чем свет, охваченные безумием, знающие тайны, которые и не снились самым величайшим ангелам, одиноко жили на краю Вселенной, в глубинах Праокеана, на территориях Вне-времени, и только скакуны, созданные позже всех, проявляли столько благоразумия, что могли массово служить в кавалерии.

Даймон знал Полынь много веков и считал его другом, поскольку конь многократно спасал его жизнь, но никогда не был уверен, что скакун действительно думает и понимает все так, как и он. Полынь был молчаливым и редко разговаривал по собственному желанию. И сейчас Даймону нужно было его мнение, хотя на первый взгляд все выглядело нормальным, его охватывало смутное беспокойство. Они приближались к границе мира. Дальше находились территории Вне-времени. Пограничье, как обычно, кишело сбежавшими из Бездны зловредными духами и бесформенными, немыслящими созданиями Хаоса, нескольких Даймону пришлось убить, но ничего не указывало на хоть какую-то серьезную опасность. Однако ангел Разрушения не мог избавиться от плохих предчувствий. Он не мог их объяснить, потому что не натолкнулся ни на одну вибрацию или щель в структуре мира.

Он положил ладонь на шею коня, низко склонился и закричал ему в самое ухо:

– Полынь, ты не заметил ничего странного?

Неприятный носовой голос коня отозвался прямо у ангела в голове. Ощущение не относилось к приятным, но Даймон смог к нему привыкнуть.

– Многое меня удивляет, докуда дотянется моя память, когда я пытаюсь вспоминать прошлое.

Даймон тихо выругался. Ну конечно. Другого ответа он мог не ждать. Однако было холодно, он устал, у него было плохое предчувствие, поэтому Полынь его разозлил.

«Чокнутый ублюдок», – со злостью подумал он, сгибая и разгибая задубевшие пальцы, казалось, что они могут просто раскрошиться. Он закрыл глаза, вызывая видение выложенной бирюзовой эмалью и украшенной морскими мотивами ванны, наполненной теплой водой, в своем дворце в Царстве.

– Нехорошо расставаться с мечом, когда он может пригодиться, – услышал он вежливый голос коня. – А еще хуже погибнуть, не успев его вытащить.

В это мгновение Даймон ощутил волну мерзкой вони и едва не вылетел из седла, когда Полынь совершил мощный прыжок.

– Проклятье! – рявкнул он, выхватывая висевшее на спине оружие, когда увидел перед собой отвратительную искривленную морду появляющегося из темноты демона, обдавшего его новой волной смрадного дыма.