Сеятель Ветра - Майя Лидия Коссаковская (2006)

– Госпожа, к сожалению, мы вынуждены оставить твой гостеприимный дом, мы не можем занимать так долго твое ценное время. Обязанности начальницы женских хоров не позволяют тратить его на пустяки. Успокой, прошу, своих подчиненных, со стороны бестий им нечего бояться. Кто знает, может, они и не прибудут в Царство? В конце концов, они безумны, – произнес Габриэль с преувеличенной вежливостью. Он хотел как можно быстрее закончить эту неприятную встречу, глубоко убежденный, что с этой минуты они могут только терять очки в этой игре. С другой стороны, у него было неприятное ощущение, что они все время теряют их.

Ангелы поднялись, Пистис тоже, на лавке осталась сидеть только Зое.

– Жаль, что обязанности отзывают вас так рано, – пальцы Софии перебирали рубиновое ожерелье. – Это был прекрасный полдень.

– Точно, – произнес Габриэль с иронией. – Прощай, госпожа. Мы благодарны за угощение и за твою незаменимую компанию.

– Это я благодарю, вы успокоили мое сердце, господа.

Она улыбнулась им сладко и холодно, как стакан мороженого.

– Мой визирь вас проводит.

– Как мило, – буркнул Разиэль.

– Пусть вас оберегает Светлость, господа архангелы, – произнесла она.

– Тебя в особенности, – отозвался хриплым, беззвучным голосом Даймон.

Они вежливо поклонились, София кивнула им.

В это мгновение прибыл визирь, весь в поклонах, открыл двери. Они отправились за ним.

– Что с тобой, Даймон? – прошептал Разиэль. – Ты позорно подставился.

Фрэй провел ладонью по лицу.

– Не знаю. Нервы расшатались. Перестал владеть собой.

– Не беспокойся, – буркнул Габриэль. – У Пистис почти невозможно выиграть. Она лишена чувств. Остался только разум.

– И то сверх меры. Она манипулировала нами как хотела, – согласился с ним Разиэль.

– Мне нужно выйти отсюда, – сказал Даймон. – У меня такое впечатление, что нас закрыли в огромном, выложенном мозаикой гробу.

Визирь открыл перед ними очередные золотые двери.

* * *

Фонтан тихо журчал, цветы, как всегда, склоняли бледные, беспокойные лепестки над ее головой, но Зое утратила покой. Даже книги не давали передышку. Они казались бесцветными, лишенными смысла. Сухой шелест бумаги только раздражал. Зое не могла уже находить в них ответы на все свои печали. Не понимала, что с ней происходит. Она чувствовала странную тоску о чем-то неопределенном, внезапные приступы страха или атаки гнева. Она не могла писать. Не хотела. Стоит ли тратить жизнь на создание банальных историй? Она стремилась совершить что-то стоящее, что-то могущественное. Она удивлялась, как могла раньше чувствовать удовольствие от своей работы. И что это за работа! Рифмы, каракули! К ней являлись неизвестные до этого времени видения кровавых битв на мечах и взрывающихся планет. И лицо. Худое, с острым профилем, стиснутыми губами и глазами, как бездонные колодцы, с тонким зеленым ободком вокруг зрачков. Она не могла забыть выполненного простыми линиями рисунка саламандры на его левой щеке, черных густых волос, откинутых небрежно на спину, стройную фигуру, ладони с искусными татуировками с обратной стороны и шрамом в виде полумесяца на внутренней стороне правой ладони. Абаддон, Танцующий на Пепелище. Не про него ли говорила госпожа, не его ли имела в виду, боясь кровопролития в Царстве? Зое поняла свое задание, хотя оно наполняло ее страхом и одновременно непонятным восторгом. Если бы гордость позволила ей мечтать о направлении на путь истинный кого-то такого, как Разрушитель Миров? Так или иначе, покой оставил Зое, а его место заняли неизвестные до этого времени мечты и грусть, которая с каждым днем все росла, и стены дворца уже были не в состоянии ее вместить.