Один шаг от земли - Гарри Гаррисон (1970)

С бесконечным терпением он отсоединил часть деталей, а затем соединил их заново по схеме, которую выстроил в своем мозгу. Искрой от разряда батареи он кое-как припаял контакты и теперь мог лишь надеяться на то, что оставшегося заряда хватит для того, чтобы заставить созданное им устройство действовать. Работа заняла более трех часов, и все это время он лежал неподвижно, шевеля только кистями рук, — наблюдателям в центре контроля за заключенными должно было казаться, что он лежит без сознания или спит. И лишь когда все было закончено, он разрешил себе застонать, потянуться и, дрожа всем телом, с трудом подняться на ноги. А потом он, волоча ноги, побрел к двери, положил руку на замок, лбом уперся в холодный металл и замер в такой позе. На протяжении всех прошедших недель он стоял так большую часть времени, когда не спал, так что ничего необычного в его поведении не было.

Правой рукой, закрытой телом от объектива монитора, он ввел проволочную петлю в отверстие для электронного ключа и принялся медленно поворачивать крошечный верньер переменного конденсатора.

Радиоуправляемый замок теоретически не поддается взлому, но, увы, лишь теоретически. А на практике достаточно сведущий в своем деле электронщик может без большого труда заставить любой радиоприбор излучать ту самую частоту, которая отпирает замок, что и сделал Рэйвер. Язычок чуть заметно дернулся, и заключенный принялся еще медленнее поворачивать регулятор. В конце концов язычок отскочил в нейтральное положение и вернулся на место. Управляющая частота была найдена. После этого заключенный направился к умывальнику и смыл кровь с лица, одновременно вновь переделывая схему украденного приборчика, чтобы превратить зонд в передатчик. Все было готово.

Когда раздались звуки сирены, извещавшие о двухминутной готовности к торможению — это значило, что необходимо пристегнуться, — Рэйвер, как положено, направился к койке, которая выполняла также функции противоперегрузочной кушетки, и на секунду задержался перед дверью. Устройство сработало: он услышал щелчок, говоривший о том, что язычок отодвинулся в нейтральное положение и зафиксировался в нем. Дверь была открыта. Непосредственно перед тем, как заработали тормозные двигатели, он натянул на себя одеяло и отвернулся лицом к стене.

Ускорение возрастало, вес всего находившегося на корабле увеличился втрое, сетка койки натянулась и заскрипела, и в это время Рэйвер медленно поднялся на ноги. Это был единственный момент, когда он мог быть уверен в том, что охранники в центре контроля не станут следить за ним. Они страдают от торможения, а он за это время должен сделать свое дело. Преодолевая три «же», он, напрягая мышцы, одним шагом пересек камеру. Три металлических ножки табурета были приварены к полу; он заранее внимательно исследовал свое сиденье и хорошо знал, что с ним делать. Тяжело опустившись на колени, он ухватил ножку обеими руками, весь напрягся и потянул. Послышался громкий омерзительный скрип, и ножка отделилась от пола; затем он так же разделался с остальными двумя, медленно подошел к койке, положил туда табурет и накрыл его одеялом. Конечно, это чучело не смогло бы обмануть никого, кто посмотрел бы на него вблизи, но оно требовалось лишь для того, чтобы ввести в заблуждение дураков-охранников, сидевших перед мониторами, и то ненадолго. А теперь обратно через камеру к двери, выйти, закрыть ее, запереть и дальше по коридору… Все больше тормозных двигателей включалось в работу, ускорение достигло пять «же», ноги Рэйвера подогнулись, но он пополз дальше на четвереньках. Он мог перемещаться беспрепятственно лишь в то время, пока работали двигатели. Как только они выключатся, экипаж и охрана вылезут из противоперегрузочных кушеток, выйдут из кают и его немедленно схватят. Преодолевая боль во всем теле, он заставил себя доползти по коридору до лестницы, соединявшей между собой палубы корабля, и начал спускаться вниз.