Абсолютно ненормально - Лора Стивен (2018)

К счастью, вокруг никого нет. Большинство школьников либо на тренировках – да, даже в пятницу вечером, потому что спортбол – это зло, – или отправились отдыхать. Восторг от предстоящих выходных – это чужеродное понятие для меня в эти дни.

Но тут тихий, спокойный ремикс регги расплывается по коридору, хотя дверь в художественную студию закрыта. Это так странно, так неуместно, что просто взрывает мое сознание. И мысленно возвращает меня в недалекое прошлое – на вечеринку Бакстера, когда я сидела на мягком диване, потягивая пиво, а Карсон прижимался к моему плечу. Когда… ничего еще не произошло.

Я останавливаюсь.

Художественная студия дальше по коридору, и, хотя дверь закрыта, жалюзи на окно не опущены. Меня охватывает любопытство, поэтому подхожу поближе, отчего музыка становится громче. Не такой громкой, как на вечеринке, да и качество звука – словно ее включили на телефоне, но это определенно та же мелодия. Карсон стоит спиной к двери и рисует на гигантском холсте, установленном на мольберте. Я подкрадываюсь к окну, чтобы получше рассмотреть картину, но он своим телом закрывает половину рисунка. На той части, что мне видна, изображен знакомый звездно-полосатый флаг… пятна белого и красного я видела на его рубашке, когда он поцеловал меня в коридоре, а синего – на его руках.

Близко подойдя к холсту, Карсон подкрашивает что-то кисточкой и внимательно рассматривает детали. Я будто прирастаю к месту, хотя и чувствую, что вторгаюсь в его личное пространство. Он как-то предлагал мне показать свою работу, но, как я уже говорила, это было до всего безумия.

Только я собираюсь уйти, оставив его рисовать дальше, ради чего он, вероятно, пропустил тренировку, как Карсон отворачивается от холста и тянется за краской. Его рубашка задирается, обнажая полосу темного торса, но не это приковывает мой взгляд.

По центру холста, окрашенная в бирюзовый цвет, изображена статуя Свободы, которую тащит раб-афроамериканец. Он вспотел от усилий, а из ран по его телу струится кровь. Позади него виднеются фигуры еще сотни рабов, которые уменьшаются и уменьшаются, в конце концов исчезая вдали, сливаясь с полотном американского флага. И все это окрашено в яркие и выразительные цвета, а игра света и тени так умело передана, что кажется, будто факел статуи Свободы освещает лишь ее, а не рабов внизу.

Черт, Карсон талантлив. Он хорошо играет в баскетбол – черт возьми, он отлично играет, – но это? Это совершенно другой уровень. Это так невероятно, что аж дыхание перехватывает.

Спокойный ремикс регги заканчивается. В этот момент Карсон поворачивается обратно к холсту и краем глаза замечает меня. Наши взгляды встречаются через стекло. И что-то нечитаемое проскальзывает на его лице. Внутренний голос подсказывает мне подойти к нему и сказать, насколько невероятна его работа. Насколько невероятен он.

Но тут на меня обрушиваются воспоминания. Он предал меня. Продал меня.

И тогда трепет перед его талантом отступает, начинает играть другая песня, а я выхожу на свежий воздух, которого, как мне казалось, так жаждала. Но увидев Карсона, я узнала правду.

Все, чего я жажду, – это Карсон.

18:13

Бэтти ушла на одно из своих бредовых вечерних занятий. Их проводят бесплатно в общественном центре. По-моему, в пятницу вечером у них йога-рисование пальцами, где они пишут друг друга обнаженными, принимая для этого немыслимые позы. Смейся сколько хочешь, но Бэтти теперь обладает гибкостью вдвое складывающегося циркача, а если подольше посмотреть на ее картины, они кажутся не такими уж жуткими.