Отступник - Робин Янг (2012)

Из задумчивости ее вывел голос Бригитты:

– Вы решили уничтожить то, что совершили, призвав богиню, твердо веря в то, что делаете, из‑за слов перепуганного крестьянина?

– Боги смеются надо мной, девочка. Я не могу сделать человека королем. Не могу вылечить шрамы Елены, как не могу вернуть и твоего мужа и сына.

При воспоминании об этом на лице Бригитты отразилась скорбь, словно пятно, проступившее на ткани. Ее муж погиб во время нападения англичан на Эйр, сбитый с ног и затоптанный копытами дюжины коней, когда бежал домой, а сына зарубили английские клинки после того, как тот бросился на помощь отцу. Бригитта видела, как все случилось, из окна своего дома. Когда она выскочила на улицу и подхватила умирающего сына на руки, рыцари промчались мимо, держа в руках горящие факелы, которые намеревались забросить на соломенные крыши. К тому времени как она, спотыкаясь, добрела до дома, перепачканная кровью своих близких, тот уже полыхал, как свеча. Она сумела спасти дочь, но у девочки остались на теле шрамы. Одна сторона лица Елены была мягкой и гладенькой, а другая превратилась в месиво из рубцовой ткани, лохмотьев и сморщенной кожи, взявшейся пузырями, словно свинина, которую жарят на сильном огне.

Эффрейг использовала все свои бальзамы и наговоры, чтобы избавить девочку от уродства, но все было напрасно.

Елена спрятала личико на груди у матери, когда Эффрейг посмотрела на нее.

– Моя сила уходит, – пробормотала колдунья. – Иссякает вместе с этой землей. Боюсь, мы потеряем свое королевство. Его проглотит огромный змей Англии.

– Я не встречала никого, кто разбирался бы в деревьях и травах так, как вы, тетушка, – заявила Бригитта. – А что говорит вам сердце о Роберте Брюсе?

Эффрейг запрокинула голову, глядя в унылое небо.

– Не знаю, – устало произнесла она. – На мои глаза упала пелена.

Пока она стояла вот так, высоко над ней пролетела стая гусей, направляясь к Тернберри. В их полете чувствовалась решимость, настоящая и несокрушимая прямота. Эффрейг отшвырнула рогатину в сторону.

Глава двадцать первая

Риттл, Англия 1302 год

– Они здесь.

Роберт, который сидел на краю кровати, натягивая сапоги, поднял голову. Элизабет стояла у окна, повернувшись к нему спиной. Ставни были открыты, и небо за ними полыхало переливами алого, розового и янтарного цветов. Весенний вечер был тих и прохладен. С окрестных пастбищ долетало блеянье овец, а на полях, где созревали рожь и пшеница, каркали вороны. Наступившее мгновение тишины нарушил далекий стук копыт.

Подойдя к окну и остановившись рядом с Элизабет, Роберт уловил легкий аромат миндального масла и лилий. Он еще не научился узнавать запах духов своей жены. Жены. Слово это по-прежнему вызывало в нем внутренний протест, и он чувствовал себя попавшим в ловушку, несмотря на то что прошло уже несколько месяцев, за которые он мог свыкнуться с этой мыслью. Элизабет надела одно из платьев, которые привезла из Ирландии, с вуалью и диадемой в тон. Накидка ее по подолу была расшита черными львами с герба ее отца. Портной Роберта сшил для нее новые наряды в цветах Каррика и с его гербами, но они так и висели на деревянных гвоздиках в углу комнаты. Он ощутил укол раздражения, но ничего не сказал. Все равно сейчас у нее не было времени переодеваться.