Отступник - Робин Янг (2012)

Уголки губ графа дрогнули, но он так и не улыбнулся.

Глава двадцать вторая

Кортрейк, Фландрия 1302 год

По равнине брели три тысячи пехотинцев, черные от грязи, с ног до головы перепачканные кровью и взмокшие от пота под полуденным солнцем. Раненым помогали идти по топкой земле, перебираться через канавы и заполненные водой траншеи, и над медленно движущейся колонной висел шумный ропот недовольства, который прорезали крики и стоны. Они оставили позади сломанные мечи, топоры и изрубленные в кровавое месиво тела павших товарищей. В спины им ударял слитный рев девятитысячного сборища ополченцев, в несколько рядов стоявших перед замком Кортрейка. Они размахивали пиками и дубинами, а французские рожки и горны играли отступление.

Граф Роберт д’Артуа наблюдал за отходом своей измученной пехоты, почти не обращая внимания на торжествующие вопли фламандцев, что неслись им вслед подобно приливной волне. Заслуженного ветерана, прославленного победителя множества рыцарских турниров, его прислал сюда король Филипп, чтобы он железной рукой подавил восстание, охватившее всю Фландрию. Издевательские выкрики и насмешки, летевшие из толпы ткачей, валяльщиков сукна и красильщиков, не трогали его. Вооруженные пиками и дубинками, они вырядились в кожаные акетоны[30], а настоящие доспехи были лишь у немногих представителей знати, возглавлявших этот сброд. Артуа улыбнулся. Эти мужланы решили, что победили. Позади него на болотистой равнине ждали своего часа две с половиной тысячи рыцарей, устремив ввысь острия копий, и жаркое июльское солнце отражалось от нагрудников лат, шлемов и украшенных чеканкой уздечек их боевых коней.

После того как пехота втянулась в проходы между конными отрядами французских дворян, пение рожков сменилось медленным рокотом барабанов. Артуа принялся раздавать короткие приказы своим командирам, и те криками передавались по шеренгам. Лошади то и дело вставали на дыбы в ожидании драки, а рыцари подбирали поводья и нетерпеливо ерзали в седлах, поудобнее перехватывая древки длинных копий. Артуа опустил забрало шлема, и обзор сразу же ограничился двумя щелями, в которые он видел участок поля, изрытый канавами, а за ним стояла разношерстная толпа фламандцев. Вдали, над водами реки Лис, виднелся замок, в котором засел осажденный французский гарнизон. Он шевельнул каблуками, и его золотые шпоры вонзились в бока жеребца, посылая его вперед, к оборонительным линиям фламандцев.

Следом за Артуа двинулись лорды, графы, рыцари и оруженосцы, призванные из Нормандии, Пикардии, Шампани и Пуату. Они слитной лавой покатились вперед под треск и щелканье развернутых знамен, в шлемах с плюмажами и развевающихся накидках, с горящими на щитах родовыми гербами: оскалившими пасти желтыми леопардами, парящими алыми орлами, крестами и геральдическими лилиями. Под неумолчный грохот барабанов они летели вперед, чтобы отомстить за бойню, в которой погибли их соотечественники под Брюгге, и снять осаду с замка Кортрейк. Они шли в атаку на противника, который превосходил их числом три к одному, оставив позади пехоту и лучников, непоколебимо уверенные в том, что каждый из них стоит десяти пеших солдат.

Французская пехота дралась отчаянно и изрядно потрепала фламандцев. Артуа подозревал, что, если бы ей дали такую возможность, она бы выиграла сражение, и именно поэтому он отозвал ее. Ни один уважающий себя полководец не допустит, чтобы победа досталась пехотинцам. Они ослабили и утомили противника. А теперь его благородные товарищи добьют его окончательно.