Отступник - Робин Янг (2012)

Голос Уильяма Уоллеса заглушил треск пламени. Пламя костра освещало его лицо, и в дрожащих отблесках шрамы на его щеках казались живыми. Он окинул взглядом разношерстное сборище мужчин, стоявших или сидевших на поляне, окруженной высокими соснами, пушистые лапы которых склонились до земли под тяжестью снега.

– Как вы могли даже подумать об этом?

– Неужели вы не расслышали ни слова из того, что мы вам говорили, сэр Уильям? – осведомился Инграм де Умфравилль. Он кивнул головой в сторону Ламбертона, стоявшего рядом, лица которого не было видно из-под низко опущенного капюшона. Подле епископа застыл Джеймс Дуглас, исподтишка наблюдая за взрослыми мужчинами. – Его преосвященство слышал те же самые речи, что и я, которые держал перед нами король Филипп. Его величество предпочел заключить мир с Эдуардом, дабы сосредоточить все усилия на войне во Фландрии. Увы, мы лишились последней надежды на военную либо политическую поддержку. У Баллиола не больше шансов вернуться из Франции и взойти на трон, чем у мертвого воскреснуть. Так что капитуляция – единственный выход для нас, если мы хотим уцелеть. – Умфравилль нахмурился, глядя на Ламбертона в поисках поддержки. – И вы тоже согласились с этим, ваше преосвященство, еще до того, как мы узнали, как обстоят дела здесь. Итак… – Он покачал головой. – Сопротивляться далее просто бессмысленно. Эдуард почти победил.

– При всем уважении, но вас здесь не было, – парировал Уоллес. Он обратил свой взор на Ламбертона. – Вы тоже хотите склониться перед тираном, ваше преосвященство?

Глаза епископа сверкнули в отблесках пламени.

– Вы же знаете, что хочу совсем не этого, друг мой. Но, должен признаться, я не вижу иного выхода из постигшей нас катастрофы. Королю не нужна затяжная война в Шотландии, равно как и в Уэльсе или Гаскони. Полагаю, мы сможем убедить его принять капитуляцию на наших условиях. И тогда большинство здесь присутствующих смогут выйти из войны, сохранив свои земли и свои жизни. Чего не случится, если мы откажемся сдаться.

– Только посмотрите, что захватил король Эдуард в этом году, – подхватил Умфравилль, энергично кивая в знак согласия с Ламбертоном. – Он отвоевывал наши владения и по частям разбивал нашу армию, и теперь у нас осталось только это. – Рукой в латной перчатке он обвел группу суровых мужчин, собравшихся на прогалине. Чуть дальше, среди деревьев, у костров сидели и другие, но в остальном лесной лагерь, некогда дававший пристанище тысячам людей, был пуст. – Мы должны признать поражение. Сложить оружие и умолять короля проявить милосердие.

В толпе раздался одобрительный ропот, и громче всех высказался Роберт Вишарт, сидевший на поваленном дереве и кутавшийся в меха. Епископ Глазго, одолеваемый подагрой, большую часть года провел за стенами своего манора неподалеку от Пиблза.

– Сэра Джеймса Стюарта нет здесь, с нами, и потому он не может присоединить свой голос к нашим, но, полагаю, он вполне согласен с доводами нашего досточтимого брата, – проворчал он, кивая на Ламбертона. – Не забывайте, сэр Роберт Брюс заслужил доверие при дворе Эдуарда. Граф Каррик может оказаться весьма полезным посредником, когда мы вступим в переговоры об условиях сдачи.

Это предложение было встречено неодобрительными возгласами. Особенно усердствовали Грей, Нейл Кэмпбелл и Саймон Фрейзер. Александр и Кристофер Сетоны, стоявшие вместе с ними, промолчали при упоминании имени их бывшего друга. Лицо Александра было мрачным. Кристофер не мигая смотрел в огонь.

Уоллес повернулся к Джону Комину:

– Я полагал, что уж вы-то, сэр Джон, ни за что не согласитесь на это. А как же ваши грандиозные планы? Ваше намерение привести нашу армию к победе? И теперь вы желаете сдаться?