Отступник - Робин Янг (2012)

Проревел рог, и звук его разнесся над лагерем. Расчеты требушетов налегли на рукояти лебедок, и цепи с лязгом потянули вверх огромные корзины, полные свинца. Обратная часть стрелы осадной машины опустилась к земле, чтобы в петлю можно было зарядить камень. Расчеты же баллист – за исключением обслуги «Победоносца» и «Громовержца» – загружали камни в выемки ложементов, опускающихся на шарнирах.

Осадные машины одна за другой пришли в действие, словно гиганты, просыпающиеся от спячки. Их деревянные руки со стоном взлетали кверху, швыряя смертоносный груз в сторону замка. Камни врезались в стены и башни, так что осколки разлетались в разные стороны. После удара последнего снаряда наступила звенящая тишина, и лишь клубы пыли вздымались в чистое небо. Затем, описав полукруги, руки осадных машин опустились. Инженеры принялись выкрикивать распоряжения, и солдаты покатили камни на загрузку.

На сей раз в подготовку к залпу включились и расчеты «Победоносца» и «Громовержца», уложив несколько круглых глиняных сосудов в пустотелые выемки ложементов. К каждой осадной машине подошли мужчины с тлеющими факелами в руках. Когда они прикоснулись ими к войлочным пробкам в горловинах сосудов, вспыхнуло пламя, едва видимое в лучах яростного солнца. Задранные в небо концы балок опустили к земле с помощью сложной системы веревочных талей, отчего заряженные ложементы взлетели вверх, ударившись об обитую войлоком тормозную поперечину. Под напором воздуха пламя разгорелось и стало ярче, когда горшки перелетели через стену замка и упали на здания за ней. Разбиваясь, они вспыхивали пламенем, которое растекалось, как вода, пожирая все на своем пути. А в это время камни из остальных орудий продолжали бомбардировать стены и башни. На крышах вспыхнул разлитый греческий огонь, и в небо устремились клубы дыма. Роберт, вместе с остальными наблюдавший за происходящим, понял, почему некоторые полагали это вещество колдовским. То, что огонь вел себя как вода, противно своей природе, внушало ужас. Многие вельможи, окружавшие короля, захлопали в ладоши, преисполнившись почтительного и благоговейного трепета.

Эдуард кивнул своему старшему инженеру, а тот в свою очередь развернулся и что-то коротко рявкнул расчетам «Победоносца» и «Громовержца». Теперь в выемки ложементов уложили не глиняные горшки, а бочки. Вновь наступила очередь солдат с факелами, но на сей раз они подожгли короткие шнуры, торчавшие из каждой бочки. Камни требушетов начали один за другим бомбардировать стены. Руки баллист были отпущены одновременно, и бочки, крутясь в воздухе, полетели в сторону замка; горящие концы веревок придавали им вид комет. Одна из них не попала в цель, угодив в ров. Несколько секунд ничего не происходило, а потом гору потряс оглушительный взрыв и в воздух взлетели фонтаны земли и осколки камня. Вторая бочка перелетела через стену и ударилась о крышу замковой часовни. Прогремел второй взрыв, за которым последовал грохот рушащихся камней.

Роберт, стоя в окружении торжествующих товарищей, стиснул кубок и изобразил на лице восторг.

– Это как бить молотком по панцирю черепахи, – заметил Томас Ланкастер. Племянник короля потрясенно покачал головой. – Будь они прокляты, но сарацины знают, как разрушить замок.

– Где мой сын?

Томас обернулся, заслышав резкий голос короля.

– Полагаю, он готовится к турниру, милорд. Я видел, как он спускался на луг сразу же после восхода солнца. Вместе с Гавестоном.

Роберт отметил, как гримаса отвращения перекосила лицо Томаса, когда он произнес имя гасконца. Они с Пирсом терпеть друг друга не могли. Однажды он слышал, как Ланкастер, перебрав вина, с содроганием рассказывал о неестественной дружбе своего кузена с Гавестоном.

– Он должен быть здесь, чтобы увидеть все собственными глазами.

– Я позову его, милорд.