Отступник - Робин Янг (2012)

Все началось с передаваемых шепотом историй, которые приносили с собой странники, бредущие по только что расчищенным трактам; это были истории о восстании на юге. Через несколько дней стало ясно, что это не сказки, а самая настоящая, доподлинная правда. Поселения вдоль границы были взбудоражены сообщениями о том, что среди ночи в Дамфрисе объявился Роберт Брюс и поднял горожан на бунт, штурмом взял замок и изгнал оттуда вновь назначенных королем Эдуардом юстициаров, собравшихся на ассамблею. Вскоре стало известно, что Брюс со своими людьми захватил замок Далсвинтон, цитадель Коминов. Волна гнева вздымалась все выше, и после захвата Тибберса, Эйра, Ротсея и Данаверти силами Брюса английские гарнизоны по всей Шотландии начали поднимать мосты и запирать ворота замков. К королю Эдуарду полетели срочные донесения. Они гласили, что Роберт Брюс поднял знамя восстания. И что к нему, под это знамя, стекаются все новые люди.

Первые несколько недель после восстания в Дамфрисе многие скотты говорили о нем как о чем-то далеком и не имеющем к ним прямого отношения, хотя и горячо обсуждали его на полях и в церквях своих деревень, где жизнь текла размеренно и спокойно, несмотря на бурные события, разворачивающиеся вокруг. Взволнованные, встревоженные и возбужденные, все они спрашивали себя, а докатится ли до них грозовой вал перемен или же буря утихнет сама собой. И вдруг в начале марта далекие раскаты мятежа стали ближе, зазвучав совсем рядом, и все поняли, что восстание идет к ним.

К одним оно пришло с холодным рассветом, к другим – днем или ранним вечером, с горящим факелом; из королевского города до затерянной в лесах глухой деревеньки, из кишащего деловой суетой морского порта до сонного горного поселения. Оно передавалось от человека к человеку, словно живой маяк, который для всех, кто его видел, означал только одно. Это был огненный крест – старинный шотландский призыв к борьбе. По всему королевству мужчины брались за оружие, доставая из сундуков мечи, спавшие мирным сном после минувшей войны, правили на оселках лезвия топоров, вбивали новые гвозди в неровные края дубинок и прилаживали новое оперение к стрелам. На западе, в Эйре и Ланарке и вокруг Селкиркского леса, огненный крест прошелся по селениям, где люди все еще были взбудоражены казнью Уильяма Уоллеса, известие о которой дошло до них осенью. Здесь слухи о восстании оказались факелом, поднесенным к сухой вязанке дров, и пожар вспыхнул в мгновение ока и начал стремительно распространяться по округе. За оружие брались мужчины, сражавшиеся вместе с Уоллесом в самые первые дни восстания, те, кто праздновал с ним его победу под Стирлингом, те, чьи сыновья и братья пали под Фолкирком под стальными ударами английской армии. Это были мужчины, потерявшие надежду, но не утратившие веры.

И пока шли эти приготовления к обороне и нападению, слухи о восстании и быстрых победах Роберта Брюса на западном побережье распространялись со стремительностью лесного пожара. Говорили, что Брюс поднимает армию на новую войну против Англии и намерен объявить себя королем. Известия эти встречали со смесью недоверия, гнева и восторга. Но были и другие слухи, мрачные и гнетущие, ползущие по владениям Комина в Галлоуэе и Баденохе, Килбриде и Бучане, словно подводное течение, таящееся в глубине под высоким валом призыва к оружию.

Говорили, что Роберт Брюс убил Джона Комина.

Роберт присел на корточки, щекоча малыша, который приковылял к нему в объятия. Его племянник Дональд протянул ручонку и схватил наконечник арбалетного болта, висевший у него на шее. Зажав кусочек железа в пухлом кулачке, он с любопытством уставился на него, а потом поднес ко рту, намереваясь попробовать на вкус. Роберт отобрал медальон у малыша и встал, подбросив ребенка в воздух. Дональд завизжал от восторга.