Маньчжурская принцесса - Жюльетта Бенцони (2013)

Больше она ничего не сказала, а ее собеседница не стала задавать вопросов. Планы, задуманные Пион, и сама миссия, возложенная на них, потеряли свое значение для Орхидеи через несколько дней. Война, осада, «боксеры» и постоянная смерть отпечатались в мозгу Орхидеи. Как увязать ее мысли с кровавыми интригами, как ей расценить слезы императрицы, когда начинала вырисовываться определенная картина, лишавшая ее разума, прежде такого ясного, благоразумия и какого бы то ни было желания продолжать преследование. Ей все время вспоминалась одна сцена, произошедшая в вестибюле госпиталя, причем каждый раз она испытывала при этом восхищение и смущением разом.

Один солдат принес в госпиталь китаянку, насмерть перепуганную «боксерами», которая от одной мысли о том, что с ней могло бы произойти, наложила на себя руки. Солдат, проходя мимо приоткрытой двери лачуги, увидел ее висящей на балке и быстро устремился, чтобы снять несчастную оттуда. Убедившись в том, что она еще жива, но будучи не в силах привести ее в чувство, он решил обратиться к доктору. Так доктор Матиньон вызвал скорую помощь на баррикаду Фу, а пострадавшая была доверена Орхидее до прибытия опытной медсестры.

Вспоминая полученные во дворце уроки, она попыталась поставить женщину на колени, что удалось ей с трудом. Затем, изо всех сил поддерживая несчастную, она стала забивать ей ватными тампонами рот и ноздри. И в тот момент, когда Орхидея хотела закрепить все это бинтом, чья-то сильная рука грубо рванула ее назад, так, что, потеряв равновесие, она распласталась на полу, а над ней прогремел возмущенный голос:

– Вы что, с ума сошли? Вы хотите ее доконать? – Слова принадлежали европейцу, говорившему на отличном китайском языке, однако это отнюдь не смягчило гнев Орхидеи, взбешенной вмешательством в минуту, когда она пыталась искренне помочь пострадавшей.

– А разве не так надо делать? Часть ее души уже отлетела, нужно во что бы то ни стало помешать уйти из нее тому, что еще осталось... Для этого необходимо закрыть все отверстия и...

– В жизни не слышал ничего глупее!

Подоспела на помощь медсестра. Это была баронесса Жиер, жена русского посланника. Незнакомец доверил ей больную, которая еще, слава Богу, не перешла в мир иной благодаря стараниям Орхидеи. Затем доктор повернулся к девушке, поднимавшейся с гримасой боли на лице. Потрясение было сильным. Почти сразу же он улыбнулся, глядя на растерянное личико.

– Вы уж извините меня, пожалуйста. Надеюсь, я вас не очень ушиб, – сказал он и протянул руки, чтобы помочь ей встать. Но оглушенная Орхидея больше ничего не видела и не слышала. С открытым ртом она уставилась на иностранца, как будто это был первый мужчина, которого она когда-либо видела. Надо сразу сказать, что он ни на кого не был похож: смуглый, с волосами и усами, как из золотой стружки, а глаза – небесной голубизны. Большой и хорошо сложенный, о чем свидетельствовал непристойный европейский костюм, полностью говоривший о длине его ног, в то время, как их следовало бы скрыть под платьем, он казался самым веселым в мире человеком. Улыбка же у него была просто неотразима.

Видя, что юная маньчжурка не желает принимать его помощи, он нахмурился, нагнулся, взял ее за руку и поднял.

– И все-таки вы, наверно, здорово ушиблись.

– Да нет, уверяю вас... Я была просто очень поражена. А откуда это вы так прекрасно знаете китайский?

– Я выучил этот язык, потому что он мне нравится. Меня зовут Эдуард Бланшар, я секретарь французской дипломатической миссии. Или скорее... являлся им, потому что никакой миссии больше не существует... А кто вы?

– Я... видите ли, я работаю здесь. Мое имя Орхидея... я и моя сестра Пион... в общем, мы беженцы.

– А, знаю, я слышал о вас.