Пиранези - Сюзанна Кларк (2004)

Я знаю, но всегда забываю, насколько сурова Зима. Холода тянутся и тянутся; согреваться очень трудно. Каждый год с приближением Зимы я поздравляю себя, что насушил много водорослей для костра, однако с течением дней, недель и месяцев все больше сомневаюсь, что мне хватит запасов. Я ношу столько одежды, сколько могу на себя натянуть. Каждую пятницу я проверяю запасы и рассчитываю, сколько водорослей можно жечь в день, чтобы хватило до Весны.

В Двенадцатый месяц прошлого года Другой приостановил свои поиски Великого Тайного Знания и отменил наши встречи, поскольку, как он сказал, было слишком холодно стоять и разговаривать. Пальцы у меня немели, почерк ухудшился, и я через какое-то время вообще перестал делать записи.

Примерно в середине Первого месяца налетел Ветер с юга. Он дул несколько дней кряду, и, хотя я изо всех сил старался не жаловаться, для меня это было тяжелым испытанием. Ветер заносил в Залы колючий снег. Дул на меня ночами, когда я спал в Третьем северном Зале. Завывал в Вестибюлях, подхватывая пригоршни снега и обращая их в призраков.

Ветер – это не только мучения. Иногда он задувал в трещинки и мелкие полости Статуй, и те обретали голос. Я впервые слышал, как Статуи пели и свистели, и смеялся от восторга.

Однажды я встал рано и пошел в Сорок третий Вестибюль. Залы, через которые я шел, были серыми и сумрачными; в Окнах лишь угадывался Свет – и даже не сам Свет, а его идея.

Я намеревался собрать водорослей и для еды, и для костра. Обычно я жду, пока Весна, Лето и Осень их высушат. Зимой слишком холодно и сыро. Однако мне подумалось, что если развесить водоросли (возможно, в Дверных Проемах), то Ветер их быстро высушит. Трудность была одна: как закрепить водоросли, чтобы не унесло. Я придумал три разных способа, и мне не терпелось их опробовать и найти лучший.

Когда я пересекал Одиннадцатый западный Зал, Ветер толкал меня с Плиты на Плиту, будто шахматную фигуру. (Я делал весьма неординарные ходы!)

Я спустился по Лестнице в Сорок третий Вестибюль и вошел в Нижний Зал, тот, что под Тридцать седьмым юго-западным. Из-за Ветра Приливы стали выше и бурливее обычного, а Отливы – ниже. Был Отлив, и Море отступило так далеко, что Плиты обнажились почти целиком – событие исключительно редкое. Их усеивало то, что оставил по себе Прилив, – водоросли, плескавшие на Ветру, как стяги, галька, морские звезды и ракушки, которые Ветер со стуком гонял по Плитам.

До Рассвета оставались считаные мгновения. Я видел отражение бледно-золотистого Неба в некоторых Окнах по ту сторону Двора. Передо мной в следующем Зале колыхались серые Воды; строгие линии Дверного Проема являли контраст неукротимости Волн.

Я нагнулся и начал собирать мокрые холодные водоросли. Даже такая простая задача оказалась затруднительной из-за Ветра – требовались большие усилия, чтобы меня не сдувало с места. Ветер трепал водоросли, они хлестали по рукам, что было и больно, и холодно.

Через некоторое время я выпрямился, давая отдых спине, и вновь поднял взгляд к Проему в следующий Зал.

Мне предстало видение! В сумрачном Воздухе над серыми Волнами висел лучезарный крест, такой белый, что Стена Статуй позади него казалась темно-серой. Крест был прекрасен, но я не понимал, что это. В следующий миг меня осенило: это не крест, а что-то белое и огромное, быстро скользящее ко мне по Ветру.

Что это могло быть? Наверняка птица, но, если я различил ее с такого расстояния, она должна была много превосходить размером всех привычных мне птиц. Она неслась прямо на меня. Я раскинул руки подобием ее расправленных крыльев, как будто хотел заключить птицу в объятия. Я закричал, намереваясь сказать: «Милости прошу!» – но Ветер вышиб у меня дыхание, и получилось только: «Прошу!»