Завтрашний день кошки - Бернар Вербер (2016)

Я опять открыла глаза. Пифагор спал поодаль в гордом одиночестве, но я была убеждена, что эту мысль мне подбросил не кто-то, а именно он. На этот раз передо мной стояла конкретная, четко обозначенная цель – отправиться во сне на поиски человеческого разума, способного общаться со мной в пространственно-временном континууме, выходящем за рамки привычного нам мира.

Я сосредоточилась, закрыла глаза и в третьем сне сосредоточилась на своей мысли – маленьком, размытом облачке, – чтобы она не ширилась, как раньше, а, наоборот, сжалась в комок и взмыла в небесную высь. Мысль поднялась над лесом и рванулась к огромному облаку, в котором виднелись человеческие лица.

Я увидела лик Натали, но у нее, как и у многих других, были закрыты глаза.

И вот моя мысль поплыла над лицами спящих людей с выступающими носами и губами. Смеженные веки напоминали собой пучки травы. Внезапно мое внимание привлек какой-то отблеск – среди длинных ресниц, обрамлявших затрепетавшие веки, будто мелькнул какой-то гладкий розовый плод.

Губы, расположенные прямо под ними, растянулись в улыбке, затем открылись и произнесли:

– Здравствуй, кошачья мысль.

Я подплыла ближе и инстинктивно ответила:

– Здравствуй, человеческая мысль.

Пифагор оказался прав. Общение с человеческим разумом действительно возможно, достаточно лишь найти индивидуума, способного тебя воспринять! Как он там говорил: «Где-то должен существовать узкий проход?» Никогда бы не подумала, что смогу найти его в мире грез.

– Мы и в самом деле можем с тобой говорить?

– Ну конечно. Здесь не действуют физические границы реального мира. Ты не можешь этого не знать, иначе тебя бы сейчас здесь не было и ты бы со мной не говорила.

– Это со мной впервые.

– А со мной нет. Я умею мысленно общаться со всеми животными и даже с растениями. Осознав, что такое возможно, я тут же принялась экспериментировать и теперь занимаюсь этим практически каждую ночь. Вот увидишь, это просто удивительно!

Присмотревшись внимательнее, я заметила, что у нее лицо пожилой дамы, очень похожей на Софи, но более круглое, да и волосы короткие.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Бастет.

– Как элегантно. Должно быть, это в честь египетской богини.

– А тебя?

– Патриция.

– Похоже, что ты, Патриция, ничуть не удивлена разговором со мной.

– Для людей я что-то вроде шамана, а ты, Бастет, в своем роде шаман кошачий. Мы посланницы, и каждая из нас представляет свой вид. И ты, и я умеем совершать путешествия, покидая физическое тело. Эта способность радикально отличает нас от других.

– Не думала, что это так просто.

– Я думаю, что кошки-шаманы существуют уже давно, но в отличие от шаманов-людей воспоминания о них в вашем обществе не сохраняются. У нас, если кто-то обладает выдающимися способностями, о нем слагают истории, передают их из уст в уста, пишут книги, снимают фильмы… Но вот у вас факты подобного рода быстро забываются, потому как вы лишены инструмента, способного фиксировать ваши воспоминания. Поэтому, когда ты, Бастет, умрешь, следующая кошка-шаман тоже будет считать себя первой и уникальной.

Что тут скажешь? Она права!

Этим необычным даром я была наделена от рождения, но только сегодня узнала, как им пользоваться. Мой разум инстинктивно умел общаться со всеми, но не в обычном измерении, а в одном из параллельных, таких как мир сновидений и грез.

– Патриция, мне хотелось бы с тобой о многом поговорить, но для начала я вынуждена обсудить одно срочное дело.

– Слушаю тебя, Бастет.

– Где находится твое физическое тело?

– После того как объявили эпидемию чумы, я наглухо забаррикадировалась в квартире и живу лишь благодаря сделанным заблаговременно запасам продовольствия. Несколько дней продержаться еще смогу. А ты?