К 1953 году у меня имелись информаторы по всему миру. Еще у меня появилась жена по имени Мей. Я познакомился с ней в Таиланде во время одной из поездок в эту страну. Ей очень хотелось получить американскую визу и остаться жить в США. Благодаря мне эти ее желания исполнились. Я поселил ее в уютном пригородном домике в Нью-Джерси, где она занялась изучением английского языка, посещением светских вечеринок, благотворительностью, а также завела себе любовника – очень вежливого молодого человека по имени Тони, которого она искренне любила, но – из чувства благодарности ко мне – всякий раз удаляла из дома незадолго до моего возвращения. За то, что я взял на себя соответствующие расходы, я получал удивительно вкусную экзотическую еду домашнего приготовления, возможность человеческого общения, когда оно было мне необходимо, а также репутацию филантропа. Последнему очень поспособствовала сама Мей, которая без устали посещала самые разнообразные организации, нуждающиеся в пожертвованиях, и изучала их деятельность самым тщательным образом, чтобы мои деньги не попадали туда, куда не следует. Иногда мои доходы были так велики, что я тайком от Мей анонимно переводил средства организациям, деятельность которых она не одобряла – просто ради забавы. Между нами никогда не было физической близости – нам обоим это было ни к чему. Мы оба получили то, что хотели. Мей умерла, сохранив верность обоим – и Тони, и мне. До самой последней минуты она была уверена, что меня зовут Джейкоб и что я родом из Пенсильвании. Во всяком случае, если Мей когда-нибудь и испытывала сомнения по этому поводу, лишних вопросов она никогда не задавала.

О моей цели Мей, разумеется, также ничего не знала. Мои криминальные связи все расширялись, мои возможности получать необходимую информацию тоже росли, и к концу 50-х годов XX века моя сеть охватывала огромное количество полицейских чиновников, политиков и военных. Многих из них я либо держал под полным контролем, либо мог легко заставить действовать в своих интересах. Учитывая, что мне требовалась от них лишь минимальная и весьма конкретная информация, им следовало радоваться, что они работали именно на меня, а не на кого-нибудь другого. Я требовал от них только данные, касающиеся того или иного конкретного здания или человека. Получая их, старался, соблюдая все необходимые предосторожности, установить судьбу отделений клуба «Хронос», а также отдельных его членов по всему миру, выясняя, кто из них выжил, кто погиб, а кто подвергся процедуре Забвения. Иногда мне везло: в 1954 году я совершенно случайно наткнулся на Филипа Хоппера, сына фермера из Девона, который в своей последней по времени жизни унаследовал отцовское хозяйство и занимался производством топленых сливок из молока своих холеных, откормленных коров. Тот факт, что он зарабатывал на жизнь таким образом, да еще на земле, ранее принадлежавшей его отцу, показался мне странным: в прежних жизнях, насколько мне было известно, Филип ни разу палец о палец не ударил, не говоря уже о том, чтобы посвятить себя нелегкому фермерскому труду. Поэтому я, купив Мей все необходимое, в том числе изящную соломенную шляпку, слетал с ней в Англию, показал ей лондонский Тауэр, а затем вместе с ней сел в поезд, идущий на юго-восток. Там мы прекрасно отдохнули, гуляя по горам, и изрядно прибавили в весе, с удовольствием поедая местные лепешки с фруктовой начинкой. Лишь в предпоследний день нашего пребывания в Девоне мы с Мей, якобы случайно проходя мимо фермы Филипа Хоппера, перелезли через ограду и направились к коттеджу, делая вид, что просто хотим купить немного чудесных топленых сливок.