Все ее страхи - Питер Свенсон (2017)

Она выключила телевизор, вернула диван в нормальное положение и встала. Из носа текло, и рука скользнула в карман платья за носовым платком. Ничего подходящего не нашлось, но пальцы наткнулись на ключ. Она вытащила его из кармана. Это был ключ, который она видела раньше в ящике со столовыми приборами, – тот самый, с надписью «ОМ» на белой бирке. Кейт не помнила, как положила его в карман. Когда она это сделала? Когда первый раз заглянула в ящик или уже позже? Она быстро помотала головой, пытаясь растормошить себя и заставить вспомнить.

Она пошла на кухню. Воздух казался плотным, как резина. Боже, она выжата как лимон. Прошло много лет с тех пор, как она пересекала часовые пояса и испытывала сбой биоритма. Она положила ключ на барную стойку и начала готовить кофе. Пока он варился, Кейт снова взяла ключ и вдруг поняла, что ей необходимо выяснить, подходит ли этот ключ к замку квартиры Одри Маршалл. «Я просто поверну его, а потом сообщу полиции», – уговаривала она себя. Возможно, этот ключ вовсе и не подходит. «ОМ» могло означать все что угодно.

Даже не обувшись, Кейт вышла из квартиры и направилась к двери Одри Маршалл. Дверь была ограждена крест-накрест сигнальной лентой из кинофильмов о преступлениях. Она засунула ключ в замок, провернула его и толкнула дверь. Дверь распахнулась. Зная, что не следует так делать, но понимая, что это ее долг, Кейт нырнула под ленту и вошла в квартиру. Из-за страха и усталости ей казалось, что она ничего не делает, а просто смотрит на себя со стороны. Она закрыла за собой дверь и осталась стоять, привыкая к темноте. Бросила взгляд из короткого коридорчика в гостиную – гораздо меньшую, чем у Корбина, но такую же изысканную. Кейт внимательно исследовала пол, пытаясь вычислить, где нашли тело Одри Маршалл, но ничего не увидела. То ли это место? Она сделала три аккуратных шага вглубь квартиры. В воздухе чувствовался химический запах. Темно, но шторы открыты, и слабое зарево утреннего неба позволило разглядеть очертания мебели, кофейного столика, захламленного книгами и бутылками из-под вина.

«Убийство произошло не здесь, – подумала она. – Где кровь, где перевернутый стул, где запах смерти?» Ей сейчас это снится или снилось раньше?

Даже с такими мыслями Кейт была на удивление спокойна. Один из парадоксов ее беспокойной жизни заключался в том, что в хаосе своих опрометчивых действий она чувствовала себя самой нормальной. Все происходило так, как будто тревога, всегда сопровождающая ее, имела право на существование. Стоя в квартире убитой девушки на следующее утро после обнаружения тела, она размышляла не о ней, а о своем участившемся сердцебиении и остывших конечностях. Она уже собралась было возвращаться домой, но вместо этого зачем-то сделала несколько шагов вперед, и перед ней открылся замечательный вид из большого венецианского окна. Окно выглядывало во двор, и Кейт удалось рассмотреть слабый оранжевый свет над плоской крышей противоположного крыла. Все окна в том крыле были темными, а в окне прямо напротив Кейт не увидела, а скорее почувствовала некое движение. Она инстинктивно отступила назад, в полумрак квартиры.

Она заметила, как на той стороне включился свет и комнату пересекла фигура, потом остановилась и посмотрела в окно. Освещения как раз хватило, чтобы у Кейт не осталось сомнений, что фигура принадлежала Алану Черни – мужчине, с которым она познакомилась во дворе. Те же волосы, угловатые черты, покатые плечи. Кейт перестала дышать, опасаясь, что любое движение может выдать ее. Так они стояли друг напротив друга долгую ужасную минуту. Кейт была не в силах пошевелиться. Он продолжал смотреть. Вот он поднял руку и потер левый глаз. Над крышей скользнули первые лучи солнца, пробивающиеся с востока, и Кейт вдруг сообразила, что Алан вполне мог заметить ее. Она двинулась назад, ступая по своим следам, – так делают люди, когда не хотят оставлять лишние отпечатки на снегу.